— Это какими же? — заинтересовался сидящий напротив меня Первый заместитель Княжеского Тяуна — Главы Правительства Княжества Московского и член-корреспондент Российской академии естественных наук.

— Геологическими, — ответил я ему без стеснений и пиетета перед его научным авторитетом. Я — подросток, бросивший школу, мне можно нести любую чушь. Спрос с меня маленький. — Тектоника плит, вулканическая активность, выбросы метана из подземных пустот и высвобождение его из толщи тающих ледников. А метан, кстати, имеет парниковую активность в двадцать пять раз большую, чем углекислый газ. При этом, в атмосфере метан существует не долго, всего несколько лет — он довольно быстро окисляется кислородом до того самого, увеличение которого в атмосфере учёными и фиксируется… В общем, влияние человека на этот процесс довольно сильно преувеличивают. Оно есть — бесспорно, но в общем процессе — это капля в море… — свободно лилась моя мысль, не скованная обычными волевыми ограничениями. Перед этим человеком я не боялся выглядеть глупым и наивным юнцом, считающим, что он знает всё на свете. Почему бы и нет? Я, итак уже, слишком сильно засветился своим фокусом с биржей и деньгами. Тут впору, наоборот, понижать свою интересность, а не повышать её. Вот, ещё бы мой проект, в который я всю «лишнюю» капусту вложил, провалился бы, окончившись пшиком…

Вот только, выражение лица моего собеседника, слушающего этот мой псевдонаучный бред, мне совершенно не нравилось. Так не смотрят на пи… звездоболов и глупых юных болтунов.

То есть, сначала, когда я только начал распрягаться по поводу «глобальных вопросов», в которых любой сантехник на своей кухне разбирается лучше всех профессоров и докторов наук всех академий мира, он смотрел на меня именно так, как и надо: с благожелательной насмешкой и достаточно вежливо скрываемым скепсисом. А вот потом, когда начались слова про метан, его взгляд уже изменился. Он, блин, слушал меня серьёзно!

Член-корреспондент академии наук — серьёзно слушает мой вольный пересказ бреда альтернативщиков от экологии! Сахар и все сахаразаменители! Мне не нравится этот взгляд этого человека!

— Хорошо… — проговорил он задумчиво и потёр подбородок, даже отложив в сторону свои столовые приборы. — И что же тогда ты предлагаешь? Ничего не делать?

— Почему же? — удивился я. — Делать, ещё как делать. Только не эту ерунду с «сокращениями выбросов» и «зелёной повесткой», а реально нужные вещи.

— Это какие? Конкретно?

— Составить новую модель процесса, построенную с учётом метановых выбросов и вулканической активности, загнать её на хороший шустрый компьютер… можно даже с приставкой «супер». Получить в результате более-менее конкретные темпы и сроки развития процесса и…

— И? — окончательно потерял всякий интерес к своей тарелке он, сосредоточившись на мне.

— Готовиться первыми столбить новые удачные для жизни территории. Не пытаться руками толкать ветер, а поставить парус и плыть первыми, впереди всех, кто продолжает маяться дурью в попытках отвратить неотвратимое.

— Подожди-подожди, как это? Что значит, «поставить парус»? — поёрзал на своём стуле Алексей Константинович.

— Воспользоваться моделью и посмотреть, где будет потоп, а где пустыня. Там, где потоп — заранее начать строить дамбу, а там, где пустыня — копать оросительные каналы и ставить защитные лесополосы. Из любых изменений территории можно извлечь выгоду, если принять их неотвратимость и начать думать позитивно. Могли динозавры пережить ледниковый период, если бы имели нынешние возможности человечества по изменению пространства вокруг себя, имели «инсайт» в виде такой модели и достаточный запас времени, чтобы его использовать перед «катастрофой»?

— Чисто теоретически… хм, могли, — снова потёр свой подбородок и хмыкнул на собственные мысли мой собеседник. — Но им, в любом случае, пришлось бы сильно потесниться…

— «Потесниться» и «вымереть» — что звучит приятнее? — усмехнулся я и поднял стакан с апельсиновым фрешем.

— Нет, ну, если именно так ставить вопрос…

— А про «потесниться»… кто успеет занять больше и более «вкусных» мест: тот, кто суетится над удушением собственной промышленности, ради «сокращения выбросов», или тот, кто начинает строить плотину посредине пустыни, которая в обозримом будущем станет либо морем (без плотины), либо цветущим раем (с ней)? Кто будет в экономическом и военном плане сильнее: тот, кто ставит бесконечные ветряки и солнечные панели, перегружая свою сетевую инфраструктуру и занимая ими пригодные для пахоты и садоводства земли, или тот, кто ставит новые атомные электростанции и развивает технологию «очистки» угольных и мазутных ТЭЦ? Тем более, Российская Империя в грядущем климатическом изменении становится чуть ли не главным бенефициаром: мы на двух больших старых тектонических плитах. Нам тонуть некуда: мы достаточно высоко над уровнем моря практически на всей своей территории. Нас — мировым океаном не зальёт. Зато в Москве снова начнут расти мандарины и персики, а по Сибири ходить слоны и верблюды. А кедры и сосны замечательно растут и в субтропиках: Сочи и Адлер не дадут соврать. Это запад Европы должен дёргаться, а не мы. Это им грозит судьба новой Атлантиды… Подумаешь, Гольфстрим остынет? Нам-то с этого что? Это Европа получит климат нашей нынешней Сибири и перестанет выё… кхм, — окончательно разошёлся я, видя такое внимание к своим измышлениям. Всё ж, льстит оно! Так и хочется продолжать «блистать остротой разума», «открывать глаза на факты», «резать правду-матку» и «вещать Божественные Откровения»… пушить павлиньи перья.

Что?! Я тоже человек, и не лишён человеческих недостатков! Вот меня и несло… всё дальше, дальше и дальше…

— А они и дёргаются… — очень-очень задумчиво проговорил Алексей Константинович. — Ладно, тут я тебя услышал, — встряхнувшись, произнёс он. — А пластик? Что ты думаешь по его поводу? Ведь, если ты собираешься в будущем вложиться в ещё одни исследования, то что-то ведь думаешь?

— Пластик… — повторил его жест и потёр свой голый подбородок, действительно задумавшись. Готовых ответов по этой теме у меня не было. Только одна интересная мысль. Интересная для меня. Не могу сказать, насколько она вообще может быть кому-то, кроме меня интересна. — Знаешь, Алексей, с пластиком всё… очень неоднозначно.

— В чем же?

— Он же создаётся из того, что на нашей планете, итак, уже есть. Из углеводородов. То есть, из совершенно тех же исходных «кирпичиков» углерода и водорода, что и вся остальная «природа» вокруг нас. Вся остальная «природа», которая древнее человечества, которая входит в ту самую «сбалансированную систему», даже «самобалансирующуюся систему»… я прекрасно понимаю, что «кирпичики» те же, но их порядок другой, и алмаз от сажи отличается тоже только этим самым «порядком», но разница при этом огромна, но… — замолчал я, даже не зная, как продолжить. Итак уже наговорил глупостей.