Я не успела ничего ответить, как инспектор уже стоял рядом. Невидимые языки стихийного пламени в тот же миг коснулись меня и неприятно обожгли.

У-у-у!

К его огню нереально привыкнуть! Он же жжется, и жжется болезненно!

Я инстинктивно отпрянула назад от источника жара, но отпрянуть дальше края кровати не успела… Мужская ладонь схватила меня за лодыжку, и Сэйн в одно движение притянул меня к себе. Сам он сел на кровать и заставил меня устроиться рядом с ним.

– Не нравится мой огонь? – полюбопытствовал инспектор с поддельной любезностью, когда я уперлась руками в его мощную грудь, создавая между нашими телами небольшую дистанцию, не позволяя Сэйну приблизиться вплотную.

– Приятного мало, – не стала врать я, – ладони жжет ваша грудь… прожигает просто. Может, вернетесь в кресло? Там очень удобно!

Инспектор мою идею не оценил. Он мотнул головой и внес свое предложение:

– Не отталкивай хозяина, кьяни, притворись, что ты послушная демоница, и тогда ладони останутся целы.

– Вот именно! Боюсь, что целы останутся лишь ладони.

Сэйн перевел изучающий взгляд с моего лица на шею, где проворный дух леса Висельников оставил безобразный кровоподтек от удушливых веток. Спрашивать о причинах возникновения этого кровоподтека инспектор не стал, он лишь спустился взглядом ниже, осмотрел мои руки и плечи, украшенные синяками и царапинами, свидетельствующими о плодотворных тренировках с демоном войны.

Склонив голову вбок, Сэйн задержал свой сосредоточенный взор на трех длинных шрамах, подаренных мне его же когтями в рунической комнате. Белые рубцы, давно заживших с помощью лечебной магии открытых ран, тянулись от моей левой ключицы до пупка.

Я вздрогнула всем телом, когда Сэйн их коснулся. Вздрогнула не столь от касания чужих рук к телу, сколько от неожиданности, и тут же запоздало поняла, что полупрозрачная преграда в виде одеяла, сползла по телу, полностью обнажив грудь и, собственно, шрамы.

– Мне жаль, – казалось бы раскаялся инспектор, но в грубоватом мужском голосе не было ни тени, ни намека на жалость. – Жаль, что Сэйн испортил твое тело… Так уж вышло.

Да… Так уж вышло… Если бы он сказал «случайно вышло», я бы его ударила. От удара сломала бы себе руку, но не беда, пережила бы.

Первый полет в межмирье я никогда не забуду. Даже если захочу забыть, ничего не выйдет. Инспектор оставил на моем теле напоминание на вечную память. Раны от когтей затянулись, но шрамы-то никуда не денешь.

Я промолчала. Закуталась в одеяло и промолчала.

Извинение, хоть и неискреннее, но из уст тысячелетнего демона, который вряд ли умеет испытывать чувство вины или сострадания, многого стоит. Но Сэйн не пытался извиниться, он просто рассуждал вслух, причем рассуждал он со свойственной тысячелетнему существу прямотой.

– Если, конечно, твое тело вообще можно было испортить, – добил меня инспектор, нахмурившись. – Даже для низшей демоницы твоя внешность слишком заурядна и лишена очарования. Хотя признаю, что многим демонам ты бы понравилась.

– Неужели?..

– Да. Дело вкуса. Видишь ли, прискорбно это говорить, но у многих демонов вкуса нет вообще.

Мда-а. От комплиментов Сэйна можно разве что повеситься. Я с досадой поджала губы, а инспектор задумчиво продолжил:

– Волосы отвратительно светлые, – он зажал между пальцев прядь моих волос, за ночь выбившихся из косы, – не люблю светлых демониц. Ты знаешь об этом? – Инспектор заглянул в мои глаза, не дождался ответа и ответил сам: – Слишком невзрачны. И еще твоя бледная кожа… – тихий вздох, – в принципе, для демониц снежных видов это вполне естественно, но мне не нравится. Кьяни должна гордиться, что с такими печальными внешними данными стихийный правитель желает на нее смотреть как на женщину ближнего круга. Без дара бессмертия ты ни в одном стихийном гнезде надолго бы не задержалась. Слишком слаба для работы или для защиты, слишком невзрачна для ближнего окружения хозяина и слишком своенравна для утоления инстинктов…

– Остановитесь, Сэйн, прошу! А то я прямо сейчас помру от гордости…

Инспектор, не понимая моей иронии, прищурился.

– Хотя нет, – передумала я, – не помру, я же все-таки бессмертна! Постоянно об этом забываю.

То, что Сэйну нравились темноволосые, рогатые и высшие демоницы, известно в гнезде было каждому. И в то время как многие особи женского пола, та же полнотелая Нэн, и некоторые особи мужского печально посматривали в сторону инспектора и томно вздыхали ему в след, я несказанно радовалась свой непривлекательной, в рамках демонического мира, безрогой внешности.

– К тому же, Сэйн, – глядя на инспектора с милой улыбочкой, высказала я ему в лицо то, что назойливо крутилось на языке: – вы тоже далеко не красавчик в моем Земном представлении о красоте. Но это совсем неплохо, не подумайте! Даже наоборот. – Моя улыбка стала шире. Не только Сэйн умеет быть откровенным и прямым до скрежета зубов. – Я не нравлюсь вам, вы мне – взаимность! Такая странная и демоническая взаимность, основанная на полном неприятии друг друга. Может, на этой ноте и разойдемся, а?.. Ну просто для того, чтобы не мозолить друг другу глаза своей внеземной красотой!