Эриш склонился надо мной, когда я полностью пришла в себя.

– Не расстраивайся, – он клыкасто улыбнулся, погладив меня по плечу, – мало у кого сразу получается блокировать сознание в твоем возрасте. Нужна постоянная практика.

Я с виноватым видом повернулась к эмпату.

– Я стараюсь, – упавшим голосом заверила его я, все еще чувствуя внутри своего тела отголоски внушения. Липкий страх, холод и тьма. – Правда стараюсь…

– Я знаю.

– Прости, Эриш, если я бестолку трачу твое время.

Эмпат тут же нахмурился.

– Перестань, – недовольно проворчал он, – учитывая твое прошлое и отсутствие выраженной магии, все идет просто великолепно. Обычно демоны ставят ментальный блок до достижения восьмилетнего возраста, потом защитить свое сознание становится в разы тяжелее, ведь к двадцати годам разум и сознание полностью формируются, и для ментального блока места не остается. Но при определенных усилиях добиться можно чего угодно.

Эмпат уселся на полу рядом со мной, привалился спиной к стеклянному столику и устало вытянул ноги. Для него все эти вечерние занятия тоже давались нелегко, он тратил много магической энергии, которая у эмпатов, в отличие от стихийников или анлихоров, имеет четкие пределы, и при больших затратах ее необходимо восполнять.

До сих пор я не была уверена, почему именно Эриш проводит со мной столько времени, которое мог бы проводить в приятном окружении демониц, питаясь жизненно важными для эмпатов эмоциями. Его ли это личное желание, или все упирается в приказ отца, помочь мне освоиться в гнезде и установить ментальный блок, чтобы избежать случайного воспламенения моего разума от стихийного огня? Ответа на этот вопрос у меня не было, но я склонялась к первому варианту, он мне нравился куда больше.

Следующие несколько часов прошли однообразно. Цветочки с простыми иллюзиями закончились на внушении холода и чувства глубокого одиночества в темноте, затем начались ягодки, которые я без наслаждения прожевывала и глотала. Иного выбора превосходный менталист все равно не предоставлял. Иногда казалось, что Эришу даже ментальный блок не помешал бы внушить мне немыслимые картины.

Через пару минут от начала каждого внушения я, так или иначе, теряла связь с реальностью. Последняя иллюзия, которая заставила меня думать, что я большая и сильная птичка, а потому умею летать, и бредовая идея, разбить драконье стекло и выпорхнуть в окно с третьего уровня библиотеки прямо на улицу вниз головой, меня откровенно вымотала. Не сама иллюзия, конечно, а попытки это драконье стекло разбить. В итоге у меня не получилось его даже слегка поцарапать, что, разумеется, хорошо, ведь крыльев у меня до сих пор не было, а свернуть себе шею или сломать позвоночник в ближайшие планы ну никак не входило.

Когда я прижалась спиной к окну и обессиленно сползла по драконьему стеклу на пол, Эриш решил, что с ментальными уроками на сегодня пора заканчивать.

И пока я боролась со сном, он прибирал устроенный нами небольшой беспорядок в читальной зоне. Перевернутый столик, который во время внушения я не заметила, разбитая ваза, случайно полетевшая в окно с целью его разбить, и целая полка сбежавших куда-то хищных книг, ненадолго оставленных без присмотра.

– Проводить тебя до покоев? – любезно поинтересовался эмпат.

Приоткрыв один глаз, спросила:

– А ты боишься, что я заблужусь?

– Нет, но боюсь, что ты уснешь прямо здесь, и мне придется нести тебя на руках.

– Не переживай, я не тяжелая, поэтому как-нибудь да осилишь. Тем более с твоими-то ручищами, – я демонстративно окинула взглядом его бугрящиеся под тканью туники мускулы и присвистнула, – можно целую скалу с места сдвинуть, чего уж говорить обо мне одной.

– Скалы с места не сдвигал, не пробовал, но опыт перемещения тощеньких демониц из одного места в другое у меня большой. Обычно я перемещаю их от порога своей спальни до кровати.

– Прошу, избавь меня от интимных подробностей своей жизни! – взмолилась я, за что получила порцию притворного осуждения.

– Я эмпат, – напомнил Эриш, – я ежедневно выслушиваю чужие проблемы и решаю их различными способами, иногда даже не раздеваясь.

Я фыркнула:

– Удивительно…

– Да. Но вот в чем проблема – от эмпата все ожидают одного. Приятного разговора, а позже страстного секса. Демоницы и демоны делятся своими проблемами, а эмпаты решают их. Так заведено испокон веков. – Эриш посмотрел на меня немного печально. – Но кто выслушает эмпата? Кто будет обсуждать с ним его проблемы? Его жизнь? Для этой цели я крайне эгоистично использую твое общество, Дэви, – без стеснений признался Эриш. – Ты почти не нагружаешь меня своими проблемами, которых тьма-тьмущая. И слушаешь меня, и иногда даже с живейшим интересом, не изображая фальшивых улыбок и не надеясь через меня добраться до отца. А мне порой здорово не хватает искреннего общения с демоницами, не отягощенного ложью, страстью или чужими страданиями по несбывшимся мечтам. Многие эмпаты обречены на одинокую жизнь, таков минус нашего вида. В первую очередь женщины воспринимают эмпатов как лекарей и очень редко как партнеров.

– Знаешь, Эриш, используй мое общество сколько твоей душе угодно. Вот честно. Ты единственный демон в гнезде, да и во всем Цэрбесе, пожалуй, с кем я могу спокойно поговорить и с удовольствием провести время.

Эмпат мне подмигнул.

– Жаль только, – выдержав многозначительную паузу, задумчиво протянул он, продолжая расставлять книги, – что таких демонов, как я, довольно много, и ты это скоро поймешь. А вот таких демониц, как ты… увы-увы, искать похоже надо не в Цэрбесе.

Я нахмурилась, но спорить с Эришом не стала, как и навязывать свое мнение о демонах, о Цэрбесе и о демоницах. Ведь наше с ним отношение к демоническому миру, по понятным на то причинам, очень сильно разнится.