Эмма вновь перевела на меня взгляд, неожиданно решив погладить мою голову. Нежно, словно любящая женщина, вдруг решившая необычным образом проявить ласку. Правда, приятными эти поглаживания были только до момента, пока она резко не выдернула несколько моих волос, заставив болезненно сморщиться.

Я, почему-то, не удивлён.

Не объясняя своих действий, девушка жестом фокусника достала из воздуха свою испорченную куклу.

— Я столько сил в неё вложила…

Альтер-я нехотя намотала мои волосы на куклу. Пространство покрылось волнами, я ощутил на себе взгляд куклы. Что-то странное. Она словно тянулась ко мне, создавая невидимую связь. Связь жуткую, неестественную. Эта кукла словно пыталась стать мной, словно была мной.

Я будто смотрел не на куклу, а на самого себя. Не кривое зеркало, но прямое отражение. На каких бы силах не сфокусировалась другая «я» — она определённо вдохновлялась концепцией нашего существования, зайдя намного дальше и извратив то, что и так уже давно было извращено.

Вот же сука…

Вместе же с этим я почувствовал удивительную лёгкость в голове. С меня будто сняли невидимый груз. Кукла же в руках девушки странно… сморщилась. Я даже не мог описать нормально, что конкретно с ней произошло. Но то, что ничего хорошего — это точно.

— Стало легче? — ласково поинтересовалась альтер «я». — Теперь она твоя.

Эмма нехотя протянула мне куклу. Я молча принял её, чувствуя арктический холод этой хреновины.

Затруднялся сказать, действительно ли мне стало «легче», и не было ли это очередным самообманом. Что-то определённо изменилось, но воздействие твари было слишком тонким, слишком неочевидным, слишком незаметным.

— Профессор прав, — помотал головой я, словно просыпаясь после дрёмы.

Неприятно. Я не мог понять, что изменилось, но что-то определённо изменилось.

Значит, Рид жив? Или не жив? Я считал память стиляги, усомнившись в том, что он видел, но то определённо был Гаррик. Вернее, слепок Гаррика. Или осколок. Или частица. Или проекция. Чёрт его знает. Раньше он определённо был обычным человеком. Чем же он таким воспользовался и что сделал, что смог, будучи простым человеком, избежать лап сверхсущности? Нам нужно как можно быстрее связаться с ним.

Эмма удивлённо хмыкнула.

Сняв с себя другую «я», я поднялся. Фотоаппарат уже привычно лёг мне в руки. Эмма, к чему-то прислушавшись, подошла к окну.

— Ничего не забыл, Феликс?

Ехидный вопрос Эммы заставил меня поморщиться. Я выглянул в окно, увидев молчаливую фигуру в маске. К нам подошёл Чарльз, по достоинству оценив вежливую штуковину в нашем дворе.

— На какое дерьмо ты уже наткнулся, Фишер? — потёр глаза стиляга.

— Ползучее, — ответил я, судорожно принявшись думать, что делать. — В вашем контракте не было ограничений на то, где ты можешь находиться, не так ли?

— Мы не определяем трактовки, — оскалилась Эммы. — Я уже проиграла, лишь Ползучий человек решает, что истинно, а что — нет. Решив помочь мне, ты ввязался в опасную игру, красавчик.

— Как будто у нас есть выбор, — поморщился я. — Будем решать проблемы по мере их поступления. Ты отправишься с нами.

Чарльз весь аж сгорбился от осознания того, что с ним отправятся две ублюдочные светловолосые голубоглазые твари по цене одной.

— Само собой разумеется, — фыркнула альтер «я», с весельем отслеживая реакции уже готового к любому дерьму стиляги. — Звучит забавно.

«Забавно»?

Да, она такая же сломленная, как и Клейтон. Я уже начал сомневаться в том, что сам был таковым: всё познаётся в сравнении. Я могу быть давно сломленным относительно простого человека, но если сравнивать среди себе подобных…

Кажется, что я, что Мистер Стивенсон ещё вполне себе жизнерадостные живчики. Что называется, верь в себя и никогда не сдавайся.

Святая Мария…

Я уже было думал сделать снимок и перенести нас дальше, но Эмма остановила меня, схватив за плечо.

— Не торопись так, — нехорошо улыбнулась девушка. — Я ещё не закончила здесь все свои дела. Мне нужен час.

Я нахмурился, переглянувшись с Чарльзом. Тому явно было тяжело сдерживать себя, но он справлялся. Задумавшись над тем, на что может понадобиться час альтер «мне», перевёл взгляд на дверь, в которую уже несколько раз заходила с печальным для себя концом альтер-маман.

Вместе с тем в голове промелькнули образы трёх карикатурных сук, само существование которых было посвящено превращению жизни малышки Эммы в ужас и безнадёгу.

— Полчаса. Не больше.

Девушка благодарно улыбнулась, прилипнув ко мне всем телом. Со всей возможной нежностью, на которую была способна, Эмма приподнялась на цыпочки и аккуратно поцеловала меня, после чего, истерично захихикав, исчезла, совершив нечто вроде фазового сдвига. Таким, впрочем, меня было уже не удивить.

Не только эта сучка видела многомерность.