— Что за странный вопрос? — нахмурился мужчина.

— Да, ты прав…

Интересно, видел ли эту… «картину» Мистер Стивенсон? Знал ли он, как она называется? Как эта картина выглядела, сколько «вдохновившаяся» тварь вложила в это и не после создания этого ли ужасающего творения урод окончательно растворился в бесчисленных противоречивых личностях, разбившись на бесчисленные осколки?

Эмма появилась неожиданно. Я просто в какой-то момент осознал, что девушка вновь сидела у меня на коленях. Чарльз едва не подпрыгнул, громко выругавшись.

— Вижу, куколки ненадолго хватит, — выхватила у меня из рук куклу девушка. — Другую я тебе так быстро не смогу сделать, красавчик. Мне тоже нужно «вдохновение».

Я улавливал от Эммы остаточной информационный след, целое буйство кровавых красок, крики агонии и боли. Мимоходом отметил, что стоявший за деревом Ползучий человек исчез.

Помотал головой.

— Ты знаешь, как можно позвать Мистера Стивенсона?

— Старый ублюдок сам решает, когда появиться и появиться ли вообще, — пожала плечами альтер «я». — Если ты не видишь его достаточно долго, то это значит, что он либо посчитал тебя очередным провалом, либо ты ему понадобишься позже.

Я кивнул.

— Ты всё сделала?

— В этом Аду меня больше не существует, — весело захихикала девушка. — До следующей преисподней я полностью в твоём распоряжении, Феликс.

Щелк.

В тот же момент, когда Эмма произнесла это, я переместил нас в следующую вариацию, ещё больше приближая к метафизическому воплощению Второй Луны, и на этот раз это действительно стало ощутимо: первое, что я увидел, была большая, прекрасная луна. Настолько огромная и всеобъемлющая, что мне казалось, будто она в любой момент столкнётся с планетой и поглотит её в гигантском, прекрасном взрыве.

Чарующая и вместе с этим такая стеснительная, робкая и нежная.

К несчастью, далеко не Вторая Луна стала для нас главной проблемой.

Стоило нам переместиться, как краски рядом с нами поплыли. Мы были во всё том же парке, но ночном. Искажённом, неправильном, грубо нарисованном. Впереди, среди красок, на фоне гигантской прекрасной луны, застыла фигура.

Взрослый мужчина с голубыми глазами и седыми, давно потерявшими природный цвет волосами. В официальном костюме, я совершенно точно угадывал стиль, который нравился и мне, и Мистеру Стивенсону: строгий, без излишеств, такой, какой можно встретить у тысяч воротничков.

Мне сразу не понравился его взгляд.

Это был взгляд человека, который увидел еду. Взгляд обезумевшего от голода монстра, который увидел гигантский кусок жареного мяса. Или ребёнка, который увидел свою любимую конфету. Безумно сладкую, большую. Такую, какую родители если и покупают, то только на какие-то важные праздники.

Животное.

Что он тут забыл? Как он нашёл нас? Почему именно сейчас?! Сука, нас и так зажимают со всех сторон Немое, Ползучий человек и грёбаная Вторая Луна! Можно по одному, пожалуйста?!

«В древе реальностей существует много древних тварей, которые с радостью откроют на тебя охоту…»

Перед глазами появился образ широко улыбающегося торчка.

Он ведь имел в виду в первую очередь другие осколки нас же, не так ли?.. А можно это было сказать с самого начала, сука?!

Эмма, всё ещё сидя у меня на коленях, окинув сначала взглядом гигантскую луну, а затем — явно не самый дружелюбно к нам настроенный осколок, присвистнула.

— Мы в дерьме.

Чарльз застонал от самой ужасной зубной боли, что он испытывал в своей жизни.

— Мы из него и не вылезали, — печально заметил я.

В следующий момент, вместе с уже привычными ругательствами Чарльза, всё завертелось в круговорот бесчисленных красок.

Сэнди никогда не могла подумать, что поездка её друга столь сильно на ней скажется. Она знала, что ценила своего друга очень и очень сильно, но лишь на третий день его поездки осознала, насколько. Девочка не считала себя мнительным человеком, однако ситуация с Феликсом была, по меньшей мере, странной: резкая поездка, про которую он её не предупреждал, странное поведение отца, не менее странные сны.

Обычно её любимые ведущие успокаивали её. Они всегда были такими жизнерадостными и живыми, всегда говорили ей то, что она хотела и не хотела услышать, будто зачаровывая её. Но её любимая передача почему-то перестала идти. На её любимом канале крутилась лишь одна реклама какого-то детского питания.

Это не способствовало психологической стабильности девочки.

Она хотела поговорить об этом с родителями, но те словно не замечали её амслена. Её вечно улыбающиеся родители, поддерживающие её в любой ситуации, будто превратились в две странные куклы. Говорящие, живые, но такие… неживые.