Как же их звали?.. Как они выглядели? Вроде бы, у них были светлые волосы? Или только у её матери они были светлые, а у отца — тёмные?

Сэнди пыталась отвлечь себя любимым рисованием. Она специально спрятала все картины, к которым прикасалась рука Феликса, но это не помогло: она начала пытаться пародировать его стиль. Пыталась всё делать более мрачным, более холодным и отстранённым. У неё не получалось. Как бы она не старалась, все её рисунки становились яркими и солнечными. Лишь Феликс мог дополнить их.

Больше всего ей не давали покоя сны. В этих снах к её лучшему другу лезли какие-то женщины. Сначала одна бесцветная женщина, почему-то своим поведением раздражающая Сэнди. Затем какой-то безумный мужчина, похожий на Феликса, принимающий облик женщины, смутив таким образом не только её саму, но и Феликса. После — та, кто зашла дальше всех. Безумно похожая внешне одновременно на неё саму и Феликса, словно их родная сестра с таким похожим и вместе с тем таким не похожим поведением, она практически позволила себе отобрать её друга.

Этот сон очень расстроил её.

Сэнди казалось, будто её кидало и в жар, и в холод. С каждым днём её общее психологическое здоровье подрывалось всё сильнее и сильнее, и ей всё больше хотелось увидеть своего друга. Хотелось, чтобы он вновь улучшил её рисунки. Чтобы поговорил с ней на языке жестов и успокоил.

Но он не появлялся, а дни продолжали сменяться один за другим. Не появлялся ни он, ни её любимые ведущие, её родители словно исчезли. Всё вокруг неё словно постепенно исчезало, обращалось в фальшивку.

Единственное, что оставалось девочке, чей внутренний и внешний мир трещал по швам, смотреть ночами на луну.

Такую яркую, такую прекрасную, такую робкую и нежную. Захватывающую всё её внимание. Луну, от вида которой девочка хотела закричать. Закричать громко, истерично, безумно, вкладывая все те эмоции, что копились в ней.

На десятый день Сэнди не выдержала и решила вновь наведаться в гости к Феликсу. Его родители встретили её с большой радостью. Они совершенно не реагировали на то, что Феликса не было уже десять дней. Не собирались ему звонить, от него не приходило писем или чего-либо ещё. Его словно никогда и не существовало.

Они сами точно не знали, сколько он будет в гостях, но, очевидно, совершенно не придавали этому значения.

Это постепенно приводило её в отчаяние.

«Вернись, вернись, вернись, вернись…»

Образ стеснительной Луны, скрывающейся за настоящей луной, становился всё ярче.

Нет. Была только одна луна. Прекрасная, по-настоящему волшебная.

Сэнди уселась на кровать своего друга, окружённая бесчисленными безобразными рисунками странных созданий, сжав в руках аквариум с рыбкой Феликса. Рисунки вокруг неё будто бы постепенно оживали, выбирались из своих картин, погружая комнату в непроглядную тьму; эти рисунки словно поддерживали её, успокаивали, и Сэнди чувствовала, насколько они все были искренними.

За всем со стороны наблюдали застывшие в небе фигуры.

— Мы бессильны, — натянул на лицо улыбку Джон.

— Какая романтичная ситуация, — прошептала безжизненным голосом Бритни. — Мы почти потеряли работу, Джон…

Ведущие повернули головы к Луне. Пусть на улице и был день, они всё равно прекрасно её видели.

Ставшую заметно больше, по-настоящему прекрасную. Ничто не могло скрыть её красоту.

— Будем надеяться, что наш самый дорогой зритель всё учёл, — улыбнулся ещё шире Джон.

— Либо мы тоже станем выбывшими! Это так романтично, Джон!

— И не говори, Брит! С места событий!

Пространство разорвалось. Ублюдок разорвал его голыми руками, вцепившись в саму метрику пространства так, будто это была какая-то вязкая глина, которую он в любой момент мог взять и сделать с ней что угодно.

«Ред, Пит, переключайтесь на Чарльза, я не смогу его защитить. Шед, просто не вмешивайся и по возможности прикрывай».

Сомневаюсь, что животное отпустит его. Остаётся только надеяться, что ручные твари успеют отреагировать и сам дружбан не оплошает.

Это была первая и последняя команда, которую я чисто рефлекторно успел дать, грубо говоря, впервые получив по лицу.

Видение Второй Луны исчезло, в глаза ударил свет, закрутился водоворот бесчисленных красок. Я почувствовал, как мы переместились куда-то за пределы мира, оказавшись то ли в какой-то иной реальности, то ли в каком-то энергетическом плане, погрузившись так глубоко, что разобрать что-либо было уже невозможно.