Я утыкаюсь в книгу, повторяя про себя значения рун, но мысли ускользают. За время обучения я однозначно пришла к выводу, что всё это не моё. Это не карты раскидать, не по руке погадать и уж точно не впасть в транс. Правда, в нём ещё поди выживи. Я усмехаюсь своим мыслям, вспоминая ту ночь, когда оказалась на грани. Сомнительный повод для смеха, но всё же лучше, чем читать дурацкий учебник.

Неожиданно слышится странный звук, словно дверь кабинета начинают настойчиво царапать с другой стороны. Старушка останавливается, бросает взгляд на дверь и, недовольно поджав губы, открывает её. Внутрь вбегает большой чёрный кот, держа в зубах маленький обрывок пергамента. Все в аудитории замолкают, наблюдая за происходящим. Женщина гладит фамильяра по голове и берёт записку. Уже через секунду она объявляет строгим голосом:

— Адептка Фаундгер, вас вызывают в ректорат.

Щёки моментально заливает румянец. Я пытаюсь подавить улыбку, которая так и норовит расползтись по губам, и делаю вид, что очень расстроена.

В аудитории начинают перешёптываться. Кто-то предполагает, что я, наверное, что-то натворила, а кто-то с жалостью замечает: «Бедняжка Мора сейчас получит от ректора нагоняй». Если бы нагоняй… Я почти уверена, что у нас есть другие темы для разговора.

Моё лицо остаётся притворно грустным ровно до момента, когда я оказываюсь в коридоре. Дурак! Вырвал меня с нудной пары, а потом ещё и отчитает за то, что пришла сразу, а не в перерыв. Но именно это делает его таким притягательным. Или я просто мазохистка, кто ж знает.

Остановившись у двери в ректорский кабинет, я на мгновение замираю. Поправляю волосы, глубоко дышу, чтобы немного успокоиться. Постучавшись, почти сразу толкаю дверь. Едва заметное голубое свечение обрамляет дверной проём, но я, не задумываясь, захожу внутрь. Арэн занят тем, что убирает какие-то папки в шкаф. Он поворачивает голову на звук, на его лице появляется тень подозрения.

— Как ты вошла? — вместо приветствия спрашивает он, слегка прищурив глаза.

— Через дверь, — отвечаю я растерянно, не понимая, к чему он клонит.

— Хмм, — он хмурится, глядя то на меня, то на дверь. — Странно… Ведь там же печать.

— Какая печать?

Арэн тяжело вздыхает, разворачивается, кивает в сторону двери и начинает объяснять. По его словам, защитные чары должны были помешать любому войти внутрь. Мой взгляд скользит по голубой дымке, и в голосе всплывает воспоминание о двери в его комнате.

— У тебя в комнате тоже что-то подобное, — замечаю я, возвращаясь к нему взглядом.

— Да, и я понятия не имел, как ты вошла той ночью, — говорит он, словно сам с собой. — А теперь ты сделала это снова.

Арэн откладывает папку обратно на стол и начинает ходить из стороны в сторону, задумчиво потирая затылок. Внезапно он останавливается, подходит ближе и берёт меня за руку.

— Контракт и кольцо, — наконец произносит он, глядя на чёрный оникс. — Скорее всего, так.

Мужчина загадочно улыбается, что вызывает у меня ещё больше вопросов.

— И что? Я не понимаю, о чём ты.

— О том, что я самолично нас связал, — Арэн подносит мою руку к своим губам и нежно целует каждую косточку. — Связал нас контрактом, надел кольцо на твой палец. И теперь я завишу от тебя так же, как и ты от меня. Я не понимаю, что именно произошло, но, возможно, эти вещи были несовместимы. Тем самым, мы создали что-то новое: единство наших душ, близость.

На последнем слове я смущаюсь и отворачиваюсь. Арэн лишь тихо смеётся и, отпустив мою руку, обнимает за плечи, притягивая к себе.

— Кажется, что в ту ночь моя охранная магия не смогла противостоять тебе, прямо как сейчас.

Мужчина утыкается мне в макушку, поглаживая рукой мою спину. Его слова звучат как откровение, словно он давно готовился произнести их, но только сейчас нашёл нужный момент.

— Ты жалеешь? — неожиданно спрашиваю я, утыкаясь лицом в его грудь. — Жалеешь, что привязан ко мне?

Он замирает на мгновение, а потом я слышу тихий смешок. Арэн отстраняется и поднимает мой подбородок, заставляя посмотреть на него.

— Ни секунды после подписания договора, — отвечает он, продолжая нахально улыбаться. Затем его губы нежно касаются моих, и этот поцелуй — как немое признание, мягкий и осторожный. Он, кажется, хочет передать через это прикосновение всё, что не может выразить словами.

— А ты? — шепчет он, отстраняясь и заглядывая мне в глаза. — Жалеешь?

Я улыбаюсь, решив немного подразнить его.

— Да, было дело, — шучу я, и его брови сразу хмурятся. Арэн отводит взгляд, и я тут же спешу успокоить его. — Шутка! Шутка! Конечно, нет.

Мужчина качает головой, не говоря больше ни слова, но видно, что расслабился. Он отводит меня к столу, и я сажусь на его край. Руки машинально тянутся к папкам и бумагам, разбросанным по деревянной поверхности. Взгляд скользит по заголовкам и печатям, но мысли заняты только им.

— Зачем ты выдернул меня с урока?

Спрашиваю так, как будто меня действительно заботит пропущенная лекция. Не стану же я кланяться в ноги за то, что спас меня от старухи, хоть так и было. Ректор вздыхает и останавливается рядом. Некоторое время молчит, и я ощущаю, как в воздухе повисает некая напряжённость. Наконец, он начинает говорить, тихо, но сдержанно: