Талия гасит свет, и я думаю, что она наконец легла спать. Однако через несколько минут позади слышится скрип половиц, и я чувствую, как она садится на край моей кровати. Кажется, пришло время отвечать на неудобные вопросы, ну или снова врать.

— Хочешь поговорить? — её голос тихий, успокаивающий.

Я качаю головой, понимая, что ничего не могу ей сказать из-за контракта, связывающего меня с ним. Да и не особо хочется, если честно. Не вижу никакого смысла взваливать на неё свою печаль.

Она же молчит некоторое время, затем говорит:

— Не нужно плакать из-за него.

Из-за него? Не совсем понимая, о чём идёт речь, я поворачиваюсь к ней лицом.

— Я знаю, что дело не в Захарии, — продолжает она. — Он и пальцем бы тебя не тронул, это понятно.

Она поняла? Стоп, да этого не может быть, разве что послушала идиотские сплетни от Лиары и остальных, хотя и они немного поутихли. По спине пробегает легкий холодок, и я сглатываю, делая глубокий судорожный вдох через рот.

— Он… опасный человек, — произносит Талия так, как будто разрезая тишину. — И тебе не стоит с ним связываться. Даже если любишь. Тем более если любишь.

Ведьма делает паузу и переводит взгляд, смотря в окно. Я всё ещё молчу, не зная, стоит ли вообще открывать рот. Она права, определённо права, но уже слишком поздно. К тому же, откуда она узнала? Я ведь ни разу не говорила, что нас с ним что-либо связывает, да и не смогла бы. Не думаю, что такая умная и рассудительная девушка поверит в какую-то чушь, о которой все говорят.

— Лиара была у него, — продолжает Талия, — и он унизил её. Сама видишь, что с ней происходит. Я не хочу, чтобы то же самое произошло и с тобой. Для него разбить сердце молоденькой адептки ничего не стоит, разве что развлечение на вечер.

— Ты не понимаешь, — наконец шепчу я.

Девушка как-то грустно улыбается и вновь смотрит на меня. Сейчас она похожа больше на заботливую, мудрую маму, чем на соседку и подругу. Талия протягивает руку и касается моих волос, нежно убирая локоны в сторону с лица. Неосознанно, я тянусь за успокаивающей лаской, надеясь, что это поможет унять всепоглощающую боль внутри.

— Думаешь, со мной такого не было? Влюбиться до чертиков, что перед глазами всё меркнет при его появлении, колени дрожат и ты вздоха сделать не можешь. Чувствуешь себя самой счастливой и глупой одновременно, не понимая, что с тобой происходит, — отвечает она, а я лишь пожимаю плечами в ответ, вытирая слёзы тыльной стороной ладони. — Просто… Не привязывайся сильно, ладно? Мора, я знаю, каково это и насколько потом бывает плохо. Им же всё равно, понимаешь? Для них это способ скоротать скуку, которой уже много десятков лет, а для нас — самая чистая и сильная любовь, которую даже любовное зелье не сможет вызвать.

Я снова закрываю глаза, пытаясь дышать и не завыть, как раненый зверь, во весь голос. Талия права, абсолютно и бесповоротно права, что даже противно. А мне противно от себя, что удавиться хочется или выпить отравы, чтобы спать, как заколдованная принцесса под стеклянным куполом. Я чувствую, как рука ведьмы обхватывает мою, нежно поглаживая пальцы в попытке успокоить мою агонию.

Не знаю, сколько проходит времени, когда мне становится немного лучше. Открыв глаза, я вижу, как шатенка склонила голову и закусила губу, явно о чём-то размышляя. Она вспоминает себя? Судя по её словам ранее, когда-то и её так уничтожили, но спрашивать не хочется. Не нужно ворошить старые раны, когда ты только от них оправился и живёшь дальше.

— Спасибо, — шепчу, чувствуя, как моя боль начинает отступать под её заботой.

— Всегда пожалуйста, — шепчет Талия в ответ, вызывая у меня подобие улыбки.

Мы молчим, слушая завывающий ветер за окном и тихое сопение Лиары во сне. Всё кажется таким странным, как будто сейчас я смотрю на мир сквозь призму собственных мучений, а эта комната — тихая гавань, где я в безопасности. По крайней мере, сейчас. Не знаю, как там будет дальше, и тем более завтрашним утром, но я оставлю это для версии Моры из будущего. Она во всём разберётся, у неё просто не будет выбора.

Наконец, Талия отпускает мою руку и медленно встаёт, собираясь вернуться к себе в кровать, но я на секунду задерживаю её:

— Как… Как ты поняла? — я задаю вопрос, который так и висел в воздухе во время странного разговора.

— Захария не носит рубашку и брюки такого фасона, Мора.

Ведьма хитро улыбается, и я не могу сдержать хриплого смешка. Так вот где я просчиталась, она узнала ещё тогда.

Следующие несколько дней проходят как в тумане. Весь мир вокруг меня кажется размытым, и я еле удерживаюсь на ногах. Хочется оставаться в кровати, притворяясь, что меня здесь нет. От ночи, проведённой в сугробе, не осталось последствий — дурацкий артефакт защищает меня даже от самой себя. Это почти смешно. Поэтому на следующее же утро мне пришлось пойти на занятия, делая вид, что всё в порядке. Как и следующие несколько дней после. Правда, не сказать, что я вообще что-либо запомнила из происходящего вокруг. Чужие разговоры, адепты вокруг, и занятия стали словно массовкой в моём драматическом спектакле, где главную роль отдали, конечно же, мне.