Молчит.

— Я и подарки твоей матери взял, как ты просила, — криво усмехаюсь. — Полным дебилом себя чувствовал, но взял. Чтоб не совсем в наглую харю у вас жрать.

Тишину нарушают только её всхлипы.

— А чё ты-то ревёшь? Я, вообще-то, переживал, а ещё злился, — второй рукой нащупываю её голову и глажу по волосам. — Начал уже беспокоиться, но больше, конечно, злился. Ты меня второй раз опрокидываешь. Я же тебе говорил: мне важна эта работа. И не нужны проблемы. Но ты успешно их создаёшь.

— Угу, — издаёт первое своё слово. Наконец-то!

— Сидел в машине и понимал, что, если в ближайшее время не появишься, мне придётся сообщить об этом Белову, — тяну воздух сквозь сжатые зубы. — Потому что непонятно, где ты, с кем ты, что с тобой... Понимаешь меня? — убираю руку с лица, приподнимаю голову и смотрю на неё.

— Понимаю. Всё понимаю… — поворачивается набок и сворачивается клубочком. — Я удалю ту фотографию. Не переживай. Можешь выполнять свою работу, как обычно. Всё возвращается в привычный режим. Все отчёты Алексею или что там у вас… Больше не будет проблем, — глубоко, но рвано вздыхает. — Прости за завтрак. Компенсирую ужином.

Приехали, блять!

И что я должен ответить? В смысле, удалить то фото? В смысле, работать, как раньше? После всего и откатить назад? Перевариваю весь её бред и пребываю в замешательстве. Встаю с дивана, нарезаю пару кругов по комнате.

— Хорошо. Без проблем, — говорю якобы спокойным голосом, но внутри меня, сейчас демоны пляшут. — Яна Викторовна.

Белова медленно встаёт, берёт свои вещи и, пошатываясь, плетётся в прихожую. Я замираю у окна, облокотившись на подоконник, провожаю её взглядом. Тело будто парализующим веществом залито. В голове туман. Слышу, как шуршит своими тряпками, одевается.

— Ужин в семь. Приходи, — тихий голос и затем звук открывания дверного замка.

Шелест её плаща. Негромкий хлопок закрывшейся двери. Тишина. Из всех звуков, кажется, только моё сердце отбивает удары. Тру переносицу, охеревая от себя, от неё, от ситуации.

— Вот же долбанутая сучка! — режу криком воздух и срываюсь к двери.

Выбегаю абсолютно босиком и с голым торсом. Хорошо хоть в джинсах. Настигаю Яну на первом этаже. Рывком впечатываю её в себя.

— Какое удалю фото? Какие отчёты? Какой привычный режим? — с абсолютно дикими глазами и взлетевшими вверх бровями, выбрасываю каждый адресованный ей вопрос.

— Глеб, прекрати! Всё! Ты работаешь, как обычно. За исключением этих дней. Их как будто не было, — неожиданно твёрдо говорит Белова и отталкивается от меня.

Воздух вокруг становится тяжёлым и начинает давить на меня со всех сторон. Не могу объяснить чувства, причины, состояние, но я не хочу так. Прозвучит тупо, но, попробовав Белову на вкус, ощутив касание кожи к коже, впитав в себя её аромат, я, как голодная псина, хочу ещё. Мне становится мало. Появилась и ещё одна причина, которую, очевидно, нашёптывает мой чёрствый разум, но пока стараюсь об этом не думать. Позже.

— Нет! Нет Белова, ты заварила эту кашу! — кладу одну руку ей на плечо.

Яна копошится в кармане, достаёт свой телефон, что-то там тыкает. Затем разворачивает ко мне экран с тем самым фото, тыкает в корзину и удаляет.

— Всё, Глеб, — скидывает мою руку. — Фото нет. Все мои бредни, что я тогда говорила, можешь выбросить из головы. Будем ждать тебя на ужин.

— Знаешь, Ян, ты… — не успеваю договорить, как мой телефон начинает звонить.

Достаю трубку. На экране высвечивается имя Белова.

— Твой муженёк, — произношу с усмешкой, мазнув по ней взглядом.

Яна замирает и ждёт, что я отвечу на звонок.

— Добрый день! Слушаю, Алексей Романович, — наиграно бодрым голосом, начинаю разговор.

— Глеб, ты сейчас с Яной? Я решил сюрприз сделать: приехал по-тихому, а её нет. Тёща говорит, с тобой ушла…

Смотрю на Янку и только сейчас в полной мере оцениваю её видок. Белов с меня три шкуры снимет. Показываю ей знак молчать, беру за руку и тяну наверх.

— Да, скоро будем. Мы недалеко отошли. Яна Викторовна решила прогуляться, — на ходу сочиняю историю.

— Давайте шустрее. Ты тоже подходи, надо будет переговорить.

— Да, конечно. До встречи.

Этому-то, что здесь надо? Яну нужно срочно привести в порядок, и желательно в очень короткое время.

— Твой муж приехал, — говорю привычным безэмоциональным тоном. — Тебе надо как-то вернуть адекватный внешний вид…

Кажется, что она становится ещё бледнее, того и гляди в обморок свалится.

— Я… Я не могу так домой вернуться, — в растерянности тараторит, осматривая себя.