Заучка. Училка. Правильная девочка.

Мозг выуживал всё новые определения, которые он старательно затыкал всю сознательную жизнь.

Она как раз осторожно переступала лужу.

— Помочь, МарьИванна?

Илья протянул руку и, не дожидаясь ответа, подхватил девушку за локоть.

Марфа, услышав его голос, встрепенулась. Она что — не видела, как он подошёл? Где летает-то?

Лужу они благополучно миновали.

— Вы? — прошептала она.

Даже очки не могли скрыть удивления в её округлившихся глазах.

Что там поэты пишут про глаза-озёра, в которых утонуть можно?

Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Я.

Никогда ранее Илья не чувствовал себя настолько дурацки.

Марфа несколько раз поморгала, приходя в себя.

— Что вы тут делаете? — всё тем же полушёпотом выдохнула она, прижимая к себе большую сумку с тетрадями.

Тоже белую.

— Пойдёмте, подвезу вас.

Марфа огляделась по сторонам. Её взгляд задержался за спиной Ильи. Там, где стояли подростки. Они явно не спешили расходиться. Ещё бы, такой концерт, да ещё бесплатно. Не каждый день увидишь.

— Зачем?

— Затем, — раздражаясь, проговорил Илья и, не выпуская локтя Марфы, направил девушку к машине.

Он был уверен на сто процентов — если бы за ними не наблюдали, ни черта бы МарьИванна с ним не пошла. А так — пришлось. Правильно, нечего создавать прецеденты для разговоров.

— Марфа Ивановна, до свидания.

Тот, который «ябывдул», даже и не подумал смутиться, когда Илья предупреждающе повёл головой, давая очевидный посыл. Мелкий не мог не заметить. Хотя мелким его сложно назвать.

Наоборот, он прищурился и взгляда не отвёл.

— До свидания, Ситченков, — более чётко ответила она.

Илья загородил спиной обзор для старшеклассников. Нечего пялиться. Распахнув дверь, он указал на сиденье.

— Садись уж, Марфа.

Она покраснела так, что веснушек не стало видно. Шмыгнула в салон. Села, положив руки на колени.

Ну ё-моё!

Примерная ученица как есть. То есть учительница.

Выруливая со стоянки, Илья заметил, как старшеклассник проводил взглядом его машину. Надо же… МарьИванна пользуется популярностью среди молодёжи?

Турисов сильнее сжал руль. А чему он, собственно, удивляется? Будь в его школе такая училка, он бы по ней слюни не пускал?

Пускал. В шестнадцать-семнадцать лет влияние родителей ещё не было таким тотальным. Это случилось между восемнадцатью и двадцатью.

Некоторое время они молчали. Илья прислушивался к себе. Это очень важно — как ты реагируешь на человека рядом… Раньше он на подобное особо не обращал внимания. У него была невеста, которая его полностью удовлетворяла. Хотя последнее в свете открывшихся событий вызывало некоторые вопросы. Но иногда лучше прошлое не трогать.

— С какой целью вы меня караулили?

Как же интересно Марфа умела ставить вопросы! Чувствовался опыт, причём многолетний.

— Хочу пригласить тебя на ужин, — скуповато улыбнулся Турисов.

Вот чёрт. Один взгляд на лицо Марфы, на эти веснушки и очки — и вся расслабленность летит в пропасть. Хотя расслабленным со вчерашнего вечера он себя не чувствовал.

Не говоря уже про её губы…

Она могла вчера его попробовать.

Хотела же…

В пах ударила волна жара. Он хотел эти губы. И хотел не просто целовать. А брать… Причём глубоко, по максимуму.

— Зачем?

Марфа нахмурилась и сильнее вцепилась в сумку. С тонкими пальчиками с розовым маникюром у него теперь тоже имелась ассоциация…

— Покушаем. Отдохнём.

— Я не устала, Илья Николаевич, — негромко отозвалась Марфа.

Но голос её чуть-чуть, едва заметно дрогнул.

А это уже сигнал.

— Без спиртного, — уточнил Илья.

В салоне играла приглушённая нейтральная музыка. Никаких современных мотивов, ничего раздражающего. Машину он вёл неспешно, рассчитывая провести в обществе Марфы побольше времени. И давая ей возможность посмотреть на него с другой стороны.

Утром она улепётывала из квартиры, точно за ней демоны гнались. Точнее, один демон. Он.

Возможно, и правильно улепётывала. Нет, он, конечно, не набросился бы на неё. Это уже перебор.

На насильника он не тянул, как ни крути.

— Я понимаю, чем занимаются за ужином. Я не понимаю цель вашего приглашения.

— А нужна цель?

Она тонким указательным пальчиком поправила очки.

Ну классическая училка… Ещё осталось исподлобья на него посмотреть.

Но каждый её якобы воспитательный посыл воспринимался Ильёй иначе. Он возбуждал. Любой её жест нёс для него определённый смысл. И все они лежали в горизонтальной плоскости.