Избитый, грязный, сижу на куче хлама в темном сарае. Уже второй день. Вспомнил, как тезка Пират лечился от голода, и лег на свой бедный опустевший живот. Стало немного легче.

Но глаза лучше не закрывать. Как закрою - сразу представляется моя большая миска, полная овсяной каши. Еще фыркал, неблагодарный, что тетя Груша кладет мне мало масла! Сейчас съел бы даже манную кашу, сваренную на одной воде.

Вода... Она тоже у меня перед глазами. Наша чистая, холодная речка. Забежать бы в нее по самое брюхо и лакать, лакать воду, пока не надуешься, как резиновый крокодил. Но и воды мне не дают.

Почему так мучают? Я никого не укусил. Я только рычал и вырывался. Но ведь это делает каждый пес, если на него вдруг нападут. А эти мальчишки напали на меня первые. Я просто стоял возле их забора на задних лапах и старался увидеть в щелку, нет ли у них во дворе Фомы. В этот момент они и накинули на меня веревку. Петля сдавила мне горло, я упал, и они потащили меня, поволокли по земле. Я ударялся о камни, мне было больно, глаза засыпало землей. А потом вдруг сделалось темно, тихо, и я уж и не помню, как попал в этот сарай.

Слышу шаги... Надо прятаться... Я боюсь. Ватутька была права - в этом доме живут плохие люди.

В тот же день. Мне все-таки дали воду. Я сразу ее вылакал. Порезал морду об острые края банки, вылизывая стенки, - на них прилипло немножко какой-то вонючей рыбы.

– Смотри-ка! А он уже не такой гордый!
– захохотал старший мальчишка, тот, который накинул мне на шею веревку.

– На, лови, эй! Мясо!
– крикнул младший и бросил мне кость.

Ох как я ловко за ней подпрыгнул и поймал на лету! Но это была... палка. Мальчишки опять захохотали, а старший сказал:

– Даже самый бешеный мустанг становится шелковым, если подержать его голодным. Ты слышишь, бородатый урод? Придется тебе посидеть еще денек натощак.

Они ушли. Потом опять пришли. Поставили мне банку с водой и заперли дверь на засов.

Повсюду валялись тряпки, солома, пыльные мешки и разный мусор. Я обнюхал все углы и обнаружил замусоленную тетрадь, исписанную уже кем-то. Но не было карандаша и сильно распухла лапа. Тетрадь зарыл под мусор пригодится, а пока все хорошо запоминаю: если не погибну, опишу потом в мемуарах.

Рядом за стеной кто-то дышит, иногда бегает взад-вперед на мягких лапах. Запах оттуда идет странный, совершенно незнакомый.

Кто там? Друг или враг? Здешний или, как и я, пленник?

Страшная ночь

Наутро. Сперва я заснул. Но проснулся скоро - очень громко что-то грызли мыши. Я залез с головой в мешок, опять задремал, но ненадолго. Кто-то пробежал по мне и укусил прямо через мешок.

Такой наглости я не мог перенести. Я завизжал и выскочил из мешка - на ящике сидела здоровенная крыса, злобно на меня смотрела и шевелила усами. Я кинулся на нее, хотя не знаю, откуда появились у меня вдруг сила и храбрость.

К утру их было уже четыре штуки. Я положил их рядом, головами в одну сторону, чтобы удобнее было считать. И чтобы другие видели, что получается, если я рассержусь. Я еще и этим мальчишкам покажу, какой я пес! Черный Дьявол, тезка Пират и Ватутька еще гордиться будут своим другом. А Витя скажет: "Молодец, Пиратыч, ты - настоящий Корсар! " А потом я опять задремал и увидел чудесный сон, будто Мама-Маша легонько дует мне в нос и спрашивает: "А может быть, ты и в самом деле фокс-крысолов? " Я ничего не успел ей ответить - она закачалась, расплылась и пропала, а вместо нее передо мной вдруг оказался рыжий лис...

– Извини, - сказал он, - я тебя разбудил... После удачной охоты и я люблю поспать.

"Ничего себе удачная", - подумал я и сказал:

– Не мог бы ты опять превратиться в маму Машу и Витю или хотя бы в тетю Грушу?

– Чудак!
– усмехнулся лис.
– Я - не сон.

– Не может быть!
– не поверил я.

– Разве ты не знаешь, что животные никогда не врут? Или... вы, - он сморщил нос, - домашние собаки, уже научились этому?

Мне не понравился сладкий голос лиса.

– Собаки и лисицы разговаривают на разных языках. Если ты не сон...

– О-о!
– перебил он меня.
– Ошибаешься, ты, очевидно, не в курсе... Мы с тобой принадлежим к одному биологическому семейству. Наши предки...

– Не морочь мне голову предками!
– уже совсем рассердился я.
– Дикие лисы живут в лесу, а ты сидишь в сарае, на куче мусора!

– Но я действительно лис, а не сон, - сказал лис вежливо и грустно. Меня привезли сюда из города те же мальчишки, которые и тебя украли, и притащили в сарай на веревке. Они здесь, на даче, затеяли игру в ковбоев.