— Ты слабак и тряпка, ты в курсе? И детектив из тебя такой же, как из этого тела, — обладатель голоса — кстати, того же, что «говорил» со мной, — указал рукой Мари на ее грудь, — инженер. Раньше передохнут все неверные друг другу парочки в этом захолустье, чем ты найдешь хоть что-нибудь. А знаешь, почему? Потому что ты убийца! Ты умеешь выслеживать беззащитных девок, умеешь похищать, но не бороться с такими же психопатами, как ты сам.

Рик не сразу среагировал на откровенно потусторонний голос. Сначала он полностью оделся, а потом обернулся, не выказывая никаких признаков удивления. Я бы поперхнулась от шока, будь я здесь на самом деле. И происходи все это на самом деле, тоже.

— Оно происходит, просто ты не хочешь верить, — снова съязвил все тот же голос. — Смотри же!

И я смотрела. Как Рик медленно обернулся, и пристально посмотрел на девушку, с которой только что спал. Как у нее все ярче светились глаза, а волосы развевались за спиной, напоминая какой-то огненный шлейф — да, огненный, потому что они сначала начали светиться, а потом их объяли языки пламени. Даже кожа у нее сверкала, и хотелось отвести взгляд, настолько ярко это было. Но не получалось.

А Алаверо только холодно бросил:

— Интересный фокус, но видали и поинтереснее. Что бы ты ни было, оставь девушку в покое. На кой черт этот цирк?

— А у тебя крепкие нервы, — пророкотала «Мари». Я вдруг отметила, что голос явно мужской. Это добавило происходящему еще большей сюрреалистичности. — Но это неудивительно. У убийцы они и должны быть крепкими. Но ты никогда не видел ничего, подобного Мне. Так, одни обрывки, возможно наводившие на разные мысли, но не нас. И уж точно ты никогда не видел, как нечто занимает тело твоей любовницы, — и то, чем стала Мари, расхохоталось.

Смех у него оказался какой-то свистяще-шипящий, но даже это будто не произвело на Рика ни малейшего впечатления. Он насмешливо, как раньше на меня, посмотрел на свою летающую подружку, потянулся, словно большой, только что проснувшийся кот, и поинтересовался:

— От меня-то ты чего хочешь, владетель женских тел? Напугать? Не дождешься. Хотел бы ты меня убить — я был бы мертв. Значит, тебе что-то нужно.

— Бравируем, значит? Ты думаешь, я не чувствую твой страх? Или не вижу, как твоя рука тянется к пистолету, спрятанному в кобуре на поясе? Я прозрачно намекну: если ты выстрелишь, ты выстрелишь в тело. Последствия объяснять? — если бы словами можно было отравить, я бы сказала, что голос именно это и сделал.

— А почему я должен беспокоиться насчет случайной подстилки? Сдохнет — туда и дорога. Ты, чем бы ты ни был, сам говорил: гуманизм и любовь ко всему сущему мне ни разу не свойственны.

— Видишь? И как, нравится то, что ты видишь? — громыхнуло в моей голове. — И он не только может, но и пойдет куда дальше. Смотри, смотри! И побыстрее избавляйся от глупых розовых иллюзий, они нам будут очень мешать, — я всмотрелась в насмешливую маску, которая была сейчас лицом Алаверо.

Время для меня было как будто замедленным, и прежде, чем я услышала очередной ответ вселившейся в Мари сущности, я успела подробно увидеть все. И тонкие пальцы Рика, поглаживающие кобуру, и то, как он тщательно рассматривал свою любовницу, словно ища в ней какой-то изъян или лишнюю уязвимость, и побелевшие кончики пальцев другой руки, которыми он схватился за спинку кровати.

Я видела даже бисеринки пота над верхней губой и мокрые волосы, налипшие на лоб. И каким-то образом чувствовала тягучий, похожий на застывающий клей, ужас. Как будто я сейчас одновременно была и собой, и Алаверо. Теперь и я понимала, что его бравада — обычная ложь, и существо действительно восхищается, что ли, тем как Рик держится?

И в то же время — он правда готов ее убить? Пусть даже это сон, но если так, то почему я считаю его способным убить? Хотя, я ведь его боялась. Не показывала этого, дралась, скандалила, но боялась же. Это было, и это правда. Даже сейчас я не до конца поборола в себе страх, хотя Рик показал, что на него можно положиться. Как же все сложно!

После того, как мне «показали» все, что сочли нужным, время вернулось к своему обычному течению.

— Интересно, а со своей напарницей ты так же поступишь в случае чего? Пристрелишь, и пусть себе летает в ее трупе что-то неведомое, какая разница, жива или мертва? — существо явно развлекалось, задавая эти вопросы, но я чувствовала желание преподать мне своего рода урок. Хоть и решительно неясно, зачем бы это. И почему я все еще не могу отсюда никуда «улететь» или поменять реальность.

Рик побледнел так, что простыня с постели на его фоне казалась бежевой. Но выражение лица удержал то же — скучающе-раздраженное. Я подивилась его выдержке: где он так научился? Или, вернее, умеет ли он так на самом деле?

— А при чем здесь Кэсси? За нее я отвечаю перед человеком, который, если что, найдет меня и на краю света. За Мари отвечает она сама. И ее никто не просил вешаться мне на шею. Даже наоборот, муженек ее скорее просил бы об обратном. Или ты считаешь, что каждый секс обязывает сдувать пылинки с любовницы до конца ее дней?