Я устроился поудобнее, взял несколько разноцветных ручек и попробовал нарисовать свою модель как можно более реалистично. Вышло вроде неплохо — сказались годы обучения в художественной школе. Не зря я столько лет два раза в неделю ездил туда в любую погоду, через все «не хочу» и «не могу». Полюбовавшись своим рисунком, я приступил ко второй части макета — пронумеровал все детали и к каждой написал подробное пояснение. Человек, который будет конструировать модель очков, должен понимать, что тут и зачем нужно.

Закончив рисовать модель очков, я еще раз придирчиво рассмотрел свой рисунок, обвел контуры почетче, зачеркнул пару лишних пояснений, кое-где добавил недостающие. На сегодня хватит, если что, завтра доделаю. Я расстелил постель, лег и, протянув руку к торшеру, выключил свет над своей кроватью. По всему телу, как и много дней подряд, разливалась приятная усталось. Однако если раньше я отходил ко сну с тревожными мыслями, то теперь я четко знал, что день за днем я приближаюсь к своей цели, и усталость была приятной. Я разобрался в разработках Матвея, нашел себе напарника, вместе с Игорем Михайловичем выявил кое-какие недочеты в коде двойника и определился с тем, как будет проходить моя новая экскурсия в прошлое — я буду наблюдать за событиями как бы стороны, используя технологию дополненной реальности, и потом направлю их в другое русло — тогда авария никогда не произойдет. А для это мне придется сконструировать VR-очки. И завтра я обязательно пойду в парк Горького на поиски еще одного напарника. Надеюсь, он снова гуляет там со своей невестой.

Уже почти засыпая, я слышал, как у Вальки в наушниках играет песня «Brother Luie» и подумал, что одно признать стоило совершенно точно — хотя я пока и не достиг особых успехов в изготовлении очков виртуальной реальности, зато у меня сейчас были настоящие, реальные друзья.

Глава 19

Исчезновение

В следующие несколько дней у меня так и не получилось вырваться в парк Горького. Пришлось вернуться к подработке в подвальчике — деньги, несмотря на экономное расходование, стали заканчиваться. Мой двойник Матвей, одежду которого я донашивал, похоже, не особо заморачивался насчет внешнего вида — обходился парой брюк, несколькими рубашками, да двумя старыми растянутыми свитерами. Я — не то чтобы шмоточник, но привык иметь все же побольше вещей, и новых, а не поношенных. Пришлось купить себе полностью новый гардероб: встретиться с проверенным фарцовщиком, которого через Вальку посоветовал мне Дмитрий Олегович, и закупиться у него. Так я приобрел три новых свитера «Капюшон», еще одни джинсы, несколько рубашек и ботинки на осень потеплее. Покупка обуви была прямо предметом первой необходимости: найдя в недрах шкафа разношенные и чуть-чуть дырявые осенние ботинки своего двойника, я понял, что носить их не смогу. А в кроссовках было уже прохладно. На покупки ушли все мои сбережения, и в итоге после первого и, возможно, последнего советского шоппинга в моей жизни у меня осталось не больше пяти рублей, и то потому что знакомый Дмитрия Олеговича сделал небольшую скидку. До стипендии оставалось еще целых две недели.

Да и по учебе нас стали сильно гонять — приближалась середина семестра. Я понял, что несмотря на некоторые поблажки, предоставленные мне Игорем Михайловичем, учиться мне все-таки придется: в университете преподавали не только высшую математику. Иногда я настолько был вымотан после пар, что хватало сил только поработать часа три, получить заветные денежки, вернуться в общагу, наскоро поесть и завалиться спать. По договоренности с Владленой Никитичной, несгибаемость которой Дмитрию Олеговичу все-таки удалось сломить, у нас теперь была своя плитка в комнате, поэтому толкаться у плиты вместе с остальными не было необходимости.

Притащив в комнату целую сумку новых вещей, я поначалу переживал, не расколет ли меня Валька. Уж больно сильно мои бытовые привычки отличались от прежнего Матвея. Тот, как я понял, был человеком, по уши увлеченным фантастикой и своими изобретениями и не особо обращал внимания на окружавшую его действительность. Вещи в шкафу, например, были развешаны и сложены кое-как. Однако товарищ, на удивление, к моим переменам во внешнем виде отнесся спокойно — счел, что это следствие влюбленности.

— Ты прямо на глазах меняешься, — довольно констатировал он, видя, как я аккуратно глажу новую рубашку. Раньше одну рубашку неделю носил, пыль под кроватью месяцами копил, а сейчас каждый день убираешься, вещи наглаживаешь. Стало быть, я угадал, девчонка у тебя все-таки появилась. А ты все: «работаю в аудитории, чтобы получить автомат». Передай ей, что она очень положительно на тебя влияет.

— От тебя ничего не скроешь, — я решил поддержать предположение друга. Да, девушка мне сейчас, конечно, не помешала бы. Тяжело одному в новой жизни. Валька и Ленька — конечно, отличные друзья, но хочется кого-то близкого, теплого и нежного… Кто знает, увижусь ли я еще когда-нибудь с девушкой, которой назнал свидание…

— Зовут-то как пассию твою? — продолжал любопытствовать Валька.

— Даша, — сказал я первое пришедшее на ум имя.

— Хорошее имя, — одобрительно кивнул Валька. — Ты прекращай шифроваться, познакомь уже как-нибудь, я Томку возьму, в кино сходим. Ладно, пошли в подвальчик, ящики не ждут. Кстати, ты знаешь новую хохму?

В общежитии дня не проходило, чтобы не случился какой-нибудь веселый розыгрыш. В основном подшучивали друг над другом по-доброму, просто ради смеха. По дороге на работу Валька поведал мне очередной прикол, который я пропустил.

На днях в комнату на нашем этаже подселили новенького — немца Питера из ГДР, который приехал в Москву на какую-то стажировку. Парня встретили хорошо, показали койко-место, строгая кастелянша выдала ему белье, а Владлена Никитична наказала ни в коем случае опаздывать вечером к закрытию, сказав, что в противном случае она сделает с ним то же, что делала с немцами в 1945 году. Питер деликатно сделал вид, что не расслышал, но покраснел не хуже раков к немецкому пиву. Однако на этом шутки не закончились. Педантичный, как и большинство немцев, Питер сходил в ближайший магазин, закупился провизией и всю ее аккуратно промаркировал чёрным фломастером. В этом, в общем-то, не было ничего необычного: свою еду подписывали практически все. Встречались довольно забавные надписи, например: «Бирюков, комната 4. Рыбу не есть — я умею ломать руки». Было и что-то подобрее вроде: «Уехала к родителям, суп хороший, доедайте, кастрюлю помойте».

Однако маркировка Питера выглядела еще более забавно. Вся его еда: бутылка молока, колбаса в бумаге и яйца — были помечены аккуратными лаконичными черными крестиками. Пацаны, естественно, не упустили возможности подшутить, и когда Питер на следующее утро, зевая и потягиваясь, вышел на кухню и захотел приготовить яичницу, то увидел, что на каждом из яиц была так же аккуратно подрисована свастика. На остальных же продуктах гордо красовались красные звезды.

Надо сказать, что немец обладал хорошим чувством юмора, а может, просто решил не ссориться с новым коллективом, и попросту приготовил яйца, сделав вид, что не заметил. Парнем он, по словам Вальки, оказался неплохим, и уже снабдил ребят кое-какими нехитрыми сувенирами вроде хороших гдр-овских карандашей и ластиков.