– Герда, – завороженно глядя на старика, ученица Флорансы протиснулась мимо меня и обеими руками сжала ладонь Пера. – Герда из приюта Благого Берне. А вы действительно сирота?

– Да. Я калека, и потому меня оставили на пороге храма милосердного целителя Леге.

«Целительницы», – чуть не поправил я. Иногда вдруг вспоминаю, что Леге, Хустри и Берне – Драконессы.

– И вы сумели стать звонарем?

– Однажды я услышал, как колокол отмечает очередной час. И подумал: если время все равно нельзя увидеть, то почему бы слепому не спознаться с ним поближе?

– А можно… – тихо попросила Герда. – Можно я попробую ударить в колокол?

Пер виновато развел руками.

– Нет. Время еще не пришло. И удар должен получиться сразу. Этому учат очень долго, там, внизу. Как держать веревку, как раскачивать язык колокола. И какой звук когда нужен городу. Это зависит от очень многого. Но если, когда вы будете проходить мимо колокола, вы погладите его, ему будет приятно. И собачкам тоже. Там на смотровой площадке. Не бойтесь, собачки не обидят вас. И приходите чаще.

Пер сделал широкий гостеприимный жест, указывая на узкую лесенку, ведущую к колоколу и выше, на смотровую площадку.

– Собачки? – шепотом спросила Герда. – Он что, на колокольне псарню завел?

– Нет, это Пер горгулий так называет.

Колокол гордо выпячивал гладкий бронзовый бок. Мы с Гердой приложили ладони одновременно. И холодный металл ответил. Наверное, он просто вибрировал от недавнего звона, но казалось, что гладкое бронзовое тело подрагивает от удовольствия, радуется теплу и ласке.

Вверх от колокола ведет узкая лесенка, огороженная только прозрачными перильцами. Впечатление, будто лезешь прямо по небу. Вспомнив, как сам впервые полз по этим жердочкам и как однажды ночью спускал вниз Хельгу (наверх она взлетела, не ощущая ничего, кроме гнева на непутевого брата и тревоги за него же), я примерился помочь Герде, но моя радость уже лихо карабкалась по ступенькам. За перила она хваталась лишь одной рукой, второй как-то умудрялась одновременно придерживать подол юбки и концы наброшенной на плечи шали.

У люка, ведущего на смотровую площадку, я задержался. Раз уж Герде хватило смелости одной забраться по лесенке, то не стоит мешать ей и на самом верху. Пусть все увидит сама. Только услышав восхищенный ах, я выбрался в люк.

Но Герда не смотрела на город. Чуть расставив руки и запрокинув голову, кружилась она по площадке.

– Как тут хорошо! Совсем близко к небу.

Потом мы с разных сторон площадки смотрели на город.

– Ой, вон ратуша! – восхищалась Герда. – Маленькая какая. А вот твой дом. А это оранжерея, да? О, там и вправду прозрачная крыша! Я хочу там побывать, Флоранса говорит, там цветы выращивают.

Только от одного угла башни Герда быстро отвернулась и отошла. Она ничего не сказала, но я понял – с этого места хорошо виден был приют Берне.

Герда хотела непременно посмотреть на морду сидящей на парапете каменной горгульи, но тут я всерьез воспротивился. Моего роста хватало, чтобы перегнуться через ограждение, а маленькая Герда могла только лечь на него животом, оторвав ноги от пола. Что она и проделала нимало не задумавшись. Старый Пер встает на парапете в полный рост, но… Так же без долгих раздумий я сгреб мою радость в охапку и оттащил подальше от опасного места. Получил локтем в грудь, но не отпустил. Поборолись, потом просто попрепирались. Наконец пришли к соглашению: Герда смотрит недолго, высовывается недалеко, я держу ее крепко. Выполнили только третье условие.

Наконец любознательная моя вдоволь налюбовалась на оскаленную морду горгульи, потрогала смертоносные когти. Потянулась было к клыкам, но тут уж я не выдержал и втянул Герду обратно на площадку.

– Все, хватит. Там такой же камень, только до него не дотянутся.

– Я бы достала, – надулась Герда, – только ты помешал. Облапил, как медведь бочку с маслом.

– Боялся, что ты улетишь.

– Я же не птица, не Дракон. И метлы у меня с собой нет.

– А на лбу все равно сажа.

– Ларс!

– Совсем немного. И если б ее не было, я бы подумал, что это не ты.

– Вот выучусь и наколдую, сам каждое утро как из печки вылезать будешь! – Герда, дурачась, показала язык. – А там тоже горгулья? – указала она вниз, на сидящее возле ратуши чудище.

– Да.

– Жаль, что она там, далеко от этой. Им скучно, они хотят друг к другу.

Когда полгода назад старый Пер сказал, что «собачки» летают по ночам, я подумал, что звонарь странно шутит или вспоминает какую-то сказку.