— Так, может, сектанты это? — парировал Енох.

— А ты бы полетел глянул, — велел ему Моня. — И нам бы рассказал.

— Стой, Енох, — сказал я и развернулся к Моне, — теперь уже ты команды нам отдаешь? Так может сам и сходишь?

— Если бы я был не в теле — сходил бы, — пробурчал Моня.

— А я говорил, не надо было его в Зубатова подселять! — раздался глухой голос Епифана из куклы.

— Заткнись! — хором сказали Енох и Моня.

— В общем так, — нахмурился я, — заткнулись все. Туда пойдём посмотрим тоже все вместе. Держаться рядом. Быть начеку. Если что — будем друг друга прикрывать. Енох, это тебя тоже касается. Не нравятся мне все эти непонятки…

Мы пошли тихо, стараясь не шуметь и не наступать на сухие ветки.

Пение усилилось. Я выглянул из-за лесного подроста молодых берёзок и осинок, который густо покрывал всё пространство промеж деревьями, и обомлел.

На небольшой, идеально круглой лесной поляне собрались люди. Человек пятнадцать. Посчитать точно пока было сложно, так как они постоянно двигались туда-сюда. И пели. В центре был большой камень-алтарь. На котором лежал человек, раскинувший руки и ноги в форме звезды. Понять, мёртв он или спит не представлялось возможности. Но больше всего меня ошарашило то, что в центре круга была и Мими. Валялась на земле изломанной куклой. То, что она живая (если это определение можно применять к Мими), выдавали конвульчивные движения рук и ног, которые изредка пробегали по её телу.

— Там же Мими! — вскинулся Моня, но я закрыл ему рот ладонью:

— Молчи!

Моня что-то загундосил, правда тихо-тихо.

— Я подлечу и послушаю? — спросил Енох.

— Если они смогли поймать Мими, то тебя тем более, — прошипел я, и Енох затих.

— Но Мими выручать надо! — пробормотал Моня, которому-таки удалось высвободиться из моего захвата. — Там Мими! Мы же не можем допустить, чтобы она погибла! В этом ритуале!

— И что мы можем? — едко сказал Енох, — их там почти два десятка. Колдунов этих.

— Давайте расходимся и с разных сторон попробуем послушать, а потом решим, — сказал я и первым пошел вперёд, подкрадываясь поближе.

Чем ближе я подходил, тем сильнее возникало давящее чувство. Я постарался не вслушиваться в пение и давление чуть снизилось. Люди, что пели, в основном мужчины (но были и женские голоса, только мало), двигались, словно неживые манекены, против часовой стрелки по кругу вокруг лежащего человека и Мими.

Я подошел максимально близко. Казалось, протяни руку и можно потрогать кружащихся людей.

— Ну что там? — голос Еноха прозвучал внезапно, так, что я чуть не выпрыгнул вперёд.

— Тихо ты! — прошептал я.

— Я не смог подлететь ближе, — пожаловался Енох, — там словно какой-то барьер меня не пускает. Видимо Мими потому и не смогла выбраться.

Тем временем один из людей под заунывные звуки песни подошел к распростёртому на алтаре человеку и вогнал ему в грудь нож. Толпа дружно ахнула и разразилась новой порцией пения.

— Божечки-и-и-и… — выдохнул Енох.

Я лишь сцепил зубы. Что может пятнадцатилетний подросток против почти двух десятков людей? Только пополнить ряды жертв на алтаре.

Тем временем пение возобновилось. Более того, оно становилось всё сильнее и сильнее, пронзительнее. Люди закружились в странном ритмичном хороводе. Они были как пьяные. Очевидно смерть жертвы опьянила их, привела в небывалое возбуждение.

Недолго думая, повинуясь какому-то ощущению внутри себя, я схватил камень и с силой швырнул в ближайшего человека.

К моему удивлению, камень ударил точно в голову колдуну и тот беззвучно рухнул вниз.

Сперва никто ничего не заметил. Затем, ближайший к нему человек остановился. Его пение стихло, оборвалось на одной ноте. Это прозвучало диссонансом и на миг разрушило гипнотическую мелодию.

— Что там случилось? — рявкнул человек у алтаря.

— Брату Мирону стало плохо. Он упал, — запинаясь, ответил другой человек.

— Так поднимите его!

— Кажется, он умер, — голос соседа упавшего колдуна дрогнул сильнее.

— На алтарь его! — сразу нашел выход из ситуации главный.

Несколько людей подскочили к упавшему и поволокли его к алтарю. Я подозревал, что этот бедняга не умер, а просто был оглушен камнем. Но вожак этой странной шайки решил иначе. Ну что же, тот бедняга сам определил свою судьбу, когда связался с ними.

Тем временем мужик у алтаря начал речитативом начитывать что-то над братом Мироном, периодически надрезая его тело.

— Какой кошмар! — прошептал Енох, который не отлетал от меня ни на шаг, и, судя по его бледно-зеленоватому не мерцающему фону, он дико боялся.

Напоследок главарь размахнулся огромным ритуальным ножом над братом Мироном, и тут же послышался окрик высокого мужика:

— Стой, брат Арон! Не рази его!

— Не мешай! — огрызнулся тот и замахнулся опять.

— Он может быть жив! Брат Мирон не заслужил этого! — не унимался верзила.