— Очень интересная модель, — не может налюбоваться Катерина. — И похожих я не видела.

Она выбирает наиболее выгодный ракурс и делает фото.

— Кириллу сброшу, — поясняет на мой немой вопрос. — Ещё украшения нужно подобрать. Но с этим вы уже и без меня справитесь. Пошли рассчитываться.

Я смотрю на цену и на карточки в своём кошельке. Понятно, что изделие французского дома мод стоит соответствующе. Впрочем, денег мне хватает. И на питание я себе заработаю. Но это очередная стычка с Воронцовым.

— Чего зависла? — интересуется моя спутница. — Кирилл карточку забыл дать?

— Не забыл, — вздыхаю я, глядя на золотой кусок пластика. — Да и у меня самой хватает…

— Хочешь совет: рассчитывайся картой Кирилла и не заморачивайся. Не устраивай проблему из ничего. Этот вечер нужен ему. Ты нужна ему. Пусть платит. Это не что-то личное, не твоя просьба. Понимаешь разницу?

Я киваю и достаю золотой пластик.

— По этой карте у вас персональная скидка, — сообщает продавец. Я лишь киваю головой. Скидка, так скидка. Мне больше делать нечего, как изучать скидки на воронцовских карточках.

Мы докупаем туфли и сумочку. Выходим из салона и встречаем Кирилла. Его водитель забирает пакеты из рук водителя Катерины. К подобной картине тоже привыкнуть нужно.

— В воскресенье я заберу Софи с собой на макияж и причёску, — докладывает ему женщина. — Обо всём уже договорилась. Эй, вы меня слышите?

— Слышим, — смеётся Кирилл, отрываясь от моих губ. Он впервые поцеловал меня на людях. Это произошло так неожиданно, что я просто ответила на поцелуй. — И я рад, что субботу ты оставила для нас выходным. Софи, я всё уладил и с твоей, и с нашей стороной. Завтра тебе никуда не нужно, а в воскресенье твои коллеги довезут свои попы до Родины сами. У тебя же сегодня только поздние уроки?

— Да. С восьми до десяти.

— Ещё половина седьмого. Пошли купим украшение к платью, чтобы завтра оставить свободным.

Кириллу нравится совсем не безделушка. А такое миленькое колье с изумрудами.

— Зелёные камешки. К твоим глазам и платью подойдут, — произносит он с такой лёгкостью, словно речь идёт о крашеных фионитах.

— Сейчас колье на скидке и плюс скидка с вашей банковской карты, — поёт своё фирменное продавец-консультант.

— А его послезавтра назад вернуть можно? — говорю я, видя, как лицо девушки вытягивается и становится лошадиным.

— Ты чего? — прикасается к моему плечу Кирилл, а девушка благоразумно отходит, оставляя нас наедине.

— Ничего. Ты можешь купить это колье и подарить потом кому угодно. Если ты планируешь оставить его мне, то я такой подарок не приму. Кирилл, давай больше не будем возвращаться к этой теме. Пожалуйста.

Несколько минут он смотрит мне в лицо, затем кивает девушке-консультанту.

— Пробивайте.

Когда мы выходим из магазина, мужчина берёт мою ладонь в свою:

— Софи, я купил его для тебя. Но проблему из этого делать не будем. У тебя ещё есть время, чтобы передумать. Если не примешь, значит, оно останется в квартире.

Всю дорогу до дома мы не разговариваем. Дело, конечно, не в колье. Купил и купил, это его деньги. Не последние. Но лучше бы украшение осталось в магазине. Я не хочу знать, что однажды оно найдёт себе хозяйку. По возвращению я сажусь за ноутбук, который переношу в гостиную. Нечего привыкать к хозяйскому кабинету. А мои ученики как-нибудь переживут новую смену декораций. Сразу после уроков ухожу в душ. Долго стою под сильными струями воды. Кожу начинает сушить, а неприятный осадок с души всё никак не вымывается. Осадок не от дорогой, а, по сути, такой пустой драгоценности. Мысли о следующей женщине после меня соляной кислотой выедают мою душу. Намазавшись молочком, надеваю ночную рубашку и ложусь на свою половину кровати. Я слышу, как Кирилл уходит в душ, затем возвращается и матрас пружинит под весом его тела. Несколько минут он лежит, видимо прислушиваясь к моему дыханию, затем, решив, что я сплю, аккуратно притягивает меня к себе и прижимается лицом к моей спине. Можно повернуться и обнять его, но я не делаю этого. Пора привыкать к многогранному, сдобренному мёдом и обвитому розами, украшенному изумрудами, но от этого не менее ядовитому одиночеству. Я снова ухожу в него по протоптанной дорожке, ещё лежа в постели с любимым мужчиной. Из брака с Сашкой я вышла обновлённой, уверенной в себе, смело глядящей в собственное будущее. Из отношений с Кириллом, которые даже и не стали отношениями, я выползу, как выползают из разрушенных до основания руин: оглушённой, стоящей на коленях, бегущей от собственной тени.

Долго не могу уснуть. Осторожно, чтобы не разбудить Кирилла, выбираюсь из его объятий и ложусь на край кровати. Упасть не боюсь, потому что так и не засыпаю. Забываюсь в лёгкой рассветной дрёме и просыпаюсь, когда солнце начинает свой восход. Часы показывают семь. Набрасываю всё ещё лежащий на стуле халатик и спускаюсь на кухню. Долго смотрю в окно. Нет кота Васьки, даже машины Игоря. Поднявшийся ветер раскачивает верхушки деревьев парка Победы. Красивый пейзаж, но чужой. Всё здесь мне незнакомо и всему здесь я не нужна. Всё ждёт кого-то другого. Хочется убежать. Оставить вещи и купить билет на поезд, даже на самолёт. Я согласна на всё, чтобы оказаться за восемьсот километров отсюда.

— Софи, что случилось? Почему ты здесь? — Я не слышала, как Кирилл спустился, полностью уйдя в себя. Он пытается повернуть меня к себе, и я сдаюсь, переставая упрямиться. Но не смотрю ему в глаза, утыкаюсь головой в грудь. — Софи, ты же не плачешь? Что я сделал не так? Скажи, мы же друзья?

Считается, что ради дружбы можно пойти на многое. Вот и я собираю в себе все силы, чтобы улыбаться через боль, наполняю треснувший сосуд, растекаюсь и заставляю себя собираться воедино заново.

— Всё хорошо. В субботу у меня уроки рано начинаются. Проснулась по привычке и решила тебя не будить.