— Кирилл, Софи в больнице. Она попала в аварию. Её сбила машина.

Не сразу понимаю смысл вполне простых слов. А затем просто не могу в них поверить.

— Она же…, - закончить не могу. Какофония нахлынувших чувств рвёт на части и тело и душу. Страх за неё буквально парализует меня. Следующая мысль буквально заставляет моё сердце остановиться. Я не смогу без неё. Всё, что угодно, только не жизнь без неё! Она в прямом смысле стала моим солнцем.

— Жива, — выдыхает Алина. — У неё переломы обеих рук. Правой — где-то в районе запястья. Не сложный. Наложили гипс. Примерно на три недели. С левой всё значительно хуже. Два перелома, пришлось делать операцию. Марк сказал, что операция прошла успешно. Но рука будет в гипсе не менее двух месяцев. А, возможно, и больше.

— Как это произошло? Софи не могла перебегать дорогу. Её сбили на переходе, на светофоре?

— На тротуаре её дома, — подружка вновь замолкает, словно не решается продолжить.

— Алина, я всё узнаю, но на это понадобиться время. Говори, всё, что известно.

— Всё лучше знать тебе, — неожиданно отвечает она. — Её сбила Анжелика. Помнишь такую? Специально. Кирилл, больше я ничего не знаю. Софи в очень подавленном состоянии. Как я полезу с вопросами?

— В какой она больнице? В платном медицинском центре?

— В обычной государственной, к которой приписан наш район. Там, где работает Марк. Но он в хирургии, а она в травматологии. Этажом выше. Но он молодец. Всегда приходит, чтобы накормить её. В больницах у нас карантин, посетителей не пускают.

— Покормить?

— В отделении шестьдесят человек и одна санитарка на всех. Половина из пациентов самостоятельно есть не может, поэтому до некоторых завтрак доносят лишь в обед, — поясняет Алина. — Ну, а судно для туалета ещё реже.

— Софи можно забрать из больницы?

— Уже можно, но я пока не могу. У меня отпуск лишь с первого июля. Затем поживём с Владиком у неё. Кирилл, у меня сейчас дети в летнем лагере, я действительно не могу больше с тобой разговаривать.

— Алина, я…

— Не приезжай. Софи не нужна твоя жалость. А больше тебе ей предложить нечего.

Блондинка отключается. А я сижу и полчаса тупо смотрю на свой собственный телефон с давно погасшим экраном. Мысленно представляю, что у меня не работают две руки. Чтобы я смог сделать? Ответ лишь один — ничего. Даже за столом сидеть, потому что теперь я сижу, опираясь на поставленные на стол руки. Прошло полчаса. Как эти полчаса прошли для Софи? В ожидании единственной санитарки?

Но сначала я должен узнать всё! Включаю телефон и набираю номер управляющего белорусским банком:

— Рады слышать вас Кирилл Олегович, — бодро начинает тот. Но мне его бодрость не к месту и настроению. Сдерживаю нехороший порыв рявкнуть на подчинённого, который в два раза старше меня.

— Не могу сказать того же. День не задался.

— Мы провинились, Кирилл Олегович?

— Если бы вы, — вырывается у меня. — Борис Дмитриевич, мне нужен ваш начальник охраны. Он же из бывших полицейских?

— Да-да, вам переслать его личное дело?

— Номер перешлите, — чуть не рявкаю я.

Через две минуты мне на телефон поступает звонок от неизвестного абонента. Беларусь. Минск.

Отвечаю:

— Алло!

— Виктор Сергеевич, начальник собственной безопасности. Что нужно делать? — по-военному чётко начинает беседу сбэшник.

— Вы можете достать записи с подъездных камер наблюдений? На тротуаре, прямо у подъезда произошла авария. Хочу узнать подробности.

— Точный адрес можете назвать? И примерное время аварии.

— Могу. Записывайте.

— Час времени есть? — следует короткий вопрос.

— Есть. Но чем быстрее, тем лучше.

Через сорок минут мне на компьютер приходит изображение. Качество хорошее, но разговора неслышно. Узнаю китайский джип Анжелики. Городской паркетник, довольно дешёвый. Но сейчас это совсем неважно. Вижу фигуру Софи. Солнышко неторопливо идёт, но не разглядывается по сторонам, а смотрит себе под ноги. Замечаю грустное выражение на родном личике. В руках — маленькая сумочка. Время — только десять утра. Куда так рано ходила малышка? Но этот вопрос исчезает, когда я вижу, как дверца джипа резко открывается, едва не сбив Софию с ног. В последнюю секунду девушка успевает отскочить в сторону. Некоторое время обе смотрят друг на друга. Теперь не вижу лица малышки, она спиной к камере. Анжелика что-то начинает быстро говорить. Красивые черты резко искажаются. Девушка буквально исходит злостью. Но перепалка продолжается недолго. Через несколько минут София разворачивается и идёт к подъезду. Я уверен, что она ничего не ответила, а решила уйти от словесной перепалки. К моему удивлению, Анжелика не кричит ей вслед, а заскакивает в машину. Но джип не едет по дороге, а резво взбирается на невысокий бордюр и летит прямо на Софию. Я понимаю, что скорость он набрать не успевает, но в моих глазах сейчас он именно летит!

— Софи! — кричу я на весь кабинет. И она, словно услышав мой голос, оборачивается и инстинктивно выставляет вперёд обе руки. Через секунду девушка падает прямо под машину, и я, не выдержав, закрываю глаза. Собираюсь с силами и открываю. София это пережила, значит, и я должен досмотреть. Наблюдаю, как выскочившая из машины Анжелика, пытается помочь ей встать, придерживая за плечи и отводит к рядом стоящей скамейке. Левая рука пострадавшей неестественно выгнута, и даже через камеру я вижу, как малышке больно. Анжелика несколько раз куда-то звонит. Буквально через несколько минут приезжает «Скорая». Трое человек в тёмно-бордовых костюмах окружают Софию и сразу налаживают на пострадавшую руку шину. Третья девушка вводит в вену несколько уколов подряд. Скорее всего — обезболивающее. Врачи делают общий быстрый осмотр и помогают сесть в машину. В последний момент туда заскакивает высокий молодой мужчина. Я почему-то сразу догадываюсь, что это Марк. «Скорая» уезжает, а Анжелика остаётся возле машины дожидаться сотрудников ГАИ. Но мне это уже неинтересно.