Я отправил статью киноактеру и продюсеру Кирку Дугласу с вопросом, не хочет ли он сделать документальный фильм. Ответ был положительным: «Согласен с вами – следует познакомить мир с содержанием этого дневника», – написал он 2 апреля 1993 года. Но вместе с Майклом Беренбаумом, директором Музея Холокоста в Вашингтоне, Дуглас стал уговаривать меня передать дневник музею. 21 апреля он написал: «Я с интересом продолжу знакомство с этим дневником, когда он окажется в Вашингтоне». Звучало заманчиво. Казалось бы – вот достойный способ снять с себя груз ответственности: предать написанное заботам влиятельного учреждения и легендарной личности. Но музей успел отклонить мою просьбу о публикации дневника, а голливудские продюсеры часто годами держат сценарии и проекты, а потом бросают их. Вышло так, что мистер Дуглас перенес инсульт, и ему пришлось резко снизить нагрузку. Прими я его условия, записи Фридриха Кельнера, его предостережения, обращенные к новым поколениям, были бы преданы забвению среди десятков тысяч других неопубликованных документов в музейном архиве.

Одиннадцатого сентября 2001 года Америка получила страшное напоминание о Пирл Харбор. Я напряг все силы, чтобы завершить расшифровку и собрать необходимую информацию для биографии. Армейские документы моего отца пришли с комментарием, поясняющим, что многие из них пострадали или были уничтожены во время большого пожара в Национальном центре кадровой документации в Сент-Луисе в 1973 году [17] . То, что осталось от отцовского досье (на фотокопиях видны обгоревшие края), говорило о его двуличии и других нелучших качествах: разжалован из сержантов в рядовые, обкрадывал товарищей, самовольно оставлял пост. Двадцатистраничный отчет ФБР оказался весьма полезен подробностями о его передвижениях по Америке с 1935 по 1943 год. Я также предпринял поиски, чтобы поговорить с Урсулой Кронбергер, молодой женщиной, которая встретилась мне на вокзале в 1960 году и помогла добраться до деда и бабушки, и с Эльзе Гросс, прислугой, работавшей у судьи в Лаубахе и хорошо их знавшей, – она теперь жила в Балтиморе. В Сан-Диего жил Джон Петер Абт – ему мои дед и бабушка помогли благополучно уехать из Германии девятимесячным младенцем вместе с родителями. Я возобновил переписку с Людвигом Хеком и другими жителями Лаубаха; написал родственникам – Вейглам, Пройссам и Кельнерам в Германии, Швейцарии и Швеции. Небольшой биографический очерк, который я планировал, обрастал подробностями.

Справиться с препятствиями, мешавшими напечатать дневник, удалось, только когда я отправил свое описание и множество расшифрованных страниц американскому лидеру, который во время Второй мировой войны пилотировал боевые самолеты, а пятьдесят лет спустя, став президентом США, собрал международную военную коалицию за восстановление суверенитета Кувейта. Джордж Герберт Уокер Буш понял, что глубокие наблюдения, изложенные в дневнике, нужно сделать достоянием общественности. В апреле и мае 2005 года дневник Фридриха Кельнера и связанные с ним памятные экспонаты были выставлены в ротонде Президентской библиотеки Джорджа Буша-старшего и в музее Колледж Стейшен в штате Техас по случаю шестидесятой годовщины со Дня Победы во Второй мировой войне.

Сообщения об этой выставке дали начало сотрудничеству с группой, занимавшейся литературой о Холокосте при Гиссенском университете, задача была – завершить подготовку текста на современном немецком языке, провести необходимые исследования и найти финансирование для публикации. Я предложил участникам группы побеседовать с восьмидесятипятилетним Людвигом Хеком, исполнителем завещания моего деда. Во время этого интервью оказалось, что у Хека хранится недостающая дневниковая тетрадь и некоторые довоенные записи, – он сказал, что получил их от моего деда незадолго до его кончины. На многие возникшие вопросы ответить он не смог: кто вернул украденное в последние дни жизни Фридриха, когда состояние здоровья уже не позволило ему связаться со мной; что стало с основной частью довоенных записей и недостающими страницами дневника; почему не все бумаги отправили мне в 1970-м или хотя бы в 1976 году, спустя шесть лет, когда я дождался остальных материалов, – или в последующие десятилетия – и почему тетрадь и записи не упоминаются в подробной девятистраничной описи имущества деда, которую подготовил Хек, а проверил и подписал Эрвин Гангльбергер (сын моей тетушки Кэте и, соответственно, пасынок ее спутника, Вилли Вебера, укравшего документы)?

Хек, Гангльбергер и Вебер хорошо знали друг друга, были однополчанами – вместе служили в рядах вермахта, и им вряд ли могло понравиться, как Фридрих Кельнер описал бесчинства армии. Но какими бы ни были обстоятельства, задержавшие возвращение документов, клеймо есть и на мне, ведь мой отец остался верен нацистскому знамени. Теперь почти весь дневник собран, поэтому, как гласит пословица: «Будь благодарен за все, что у тебя есть».

За выставкой в библиотеке Буша последовали другие, в том числе – семь месяцев в Президентской библиотеке Дуайта Дэвида Эйзенхауэра в Абилине, штат Канзас. Кинокомпания из Торонто сделала документальный фильм для канадского телевидения, специальный показ которого прошел в Библиотеке Хаммаршельда в штаб-квартире Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке в семидесятую годовщину Хрустальной ночи [18] . Перед тем как оригиналы тетрадей выставили в Берлине и Бонне, весь дневник был опубликован в Германии в двух томах. Сокращенные переводы появились в Польше и в России.

О том, как восприняли дневник на родине его автора, можно судить по почестям, которых удостоились Кельнеры. В Майнце, где Фридрих вел кампанию против нацистов, их с Паулиной могила на кладбище Хаупфридхов получила статус Ehrengrab, почетного захоронения – они не будут abgeraumt [19] . В Лаубахе по пути на занятия учащиеся каждый день проходят мимо небольшого дома, где жили Кельнеры-пенсионеры. У школы и дома новый адрес: Фридрих-Кельнер-штрассе [20] .

Дневник пришел к нам с опозданием, но случилось это в исключительно важный момент. Фридрих Кельнер показал своим современникам, что «Майн Кампф» – образчик опаснейшего образа мыслей. Своей книгой и примером собственной жизни Кельнер помогает сегодня противостоять тем, кто мешает нам всем жить в мире. Читатели дневника без труда увидят сходство между атмосферой, в которой жил Фридрих Кельнер, и современностью. И вместе с автором зададутся тревожным вопросом: почему основы, на которых держится цивилизации, так непрочны, что их могут обрушить варвары?

В жилых комнатах над кондитерской Георга Кельнера в Файхингене-на-Энце в Южной Германии его жена Вильгельмина произвела на свет сына. На дворе было 1 февраля 1885 года. Отец, рожденный двадцатью двумя годами ранее вне брака в Арнштадте, в Тюрингии, решил запоздало придать легитимность семейной ветви, назвав сына Августом Фридрихом – как возлюбленного матери, Августа Фридриха Шонерта, человека, чьим отпрыском он стал. В последующие три года Вильгельмина, выросшая в большом семействе Вайгль в окрестностях Биссингена, родила еще двоих детей, но они умерли в младенчестве [21] .