— Похоже, вы соскучились по нам, — говорю я с ухмылкой, и когда аплодисменты толпы звучат громче, мне становится легче. Я заряжаюсь энергией. Действительно взволнована выступлением.

На краткий миг задаюсь вопросом: чувствуют ли тоже самое остальные участники группы, и словно в ответ Мэйбл позади отбивает быстрый бит на барабанах. Я подмигиваю ей через плечо и возвращаю внимание к толпе.

— Сегодня у нас для вас всего несколько песен, но мы давно не играли, так что вам, возможно, придется нам помочь.

Я исполняю вступительный аккорд «Just One More», и зрители сходят с ума. Спустя годы наш самый первый сингл по-прежнему остается самой прослушиваемой песней среди всего нашего репертуара.

— Подпевайте, если знаете слова, — призываю я с ухмылкой и начинаю петь.

Еще один раз, милый.

Еще один раз.

Виски и апельсин.

Чего же мы ждем?

— Это было потрясно, скажите? — говорит нам Мэйбл, когда мы уходим со сцены.

У нас есть час на то, чтобы переодеться и добраться до красной ковровой дорожки церемонии. Я не горю желанием выступать еще раз после того, как мы уже отыграли, но Мэйбл права. Было потрясно.

— Давно я не чувствовал себя так хорошо, — вставляет Торрен, придвигаясь ко мне боком и одаривая робкой полуулыбкой, на которую я отвечаю.

Я смотрю на Джону, но он, опустив голову, печатает сообщение. Он, вообще, ничего мне не сказал, кроме: «Эй, привет. Как фильм?» И всё.

Я изо всех сил стараюсь не смотреть на него, не анализировать каждое его движение, но это тяжело. Волнение от сегодняшней игры наполняет меня чувством вины, потому что я все еще думаю, что для него это плохо. Я до сих пор не могу отделаться от образа его в том гостиничном номере. Всего несколько секунд, и он бы умер.

Я бросаю на Торрена вопросительный взгляд, и он качает головой. С замиранием сердца я снова смотрю на Джону. Что происходило с момента моего отъезда? Что там с охранником/няней, которого я наняла?

Торрен наклоняется и хватает меня за руку, сжимая, и я благодарна за это.

— Для подготовки к церемонии Хаммонд разместил нас в люксе, — прерывает Мэйбл мои мысли. — Поскольку все нарисовалось в последнюю минуту, он уже попросил стилистов выбрать нам наряды. — Она хмурится. — Клянусь богом, если он напялит на меня еще одно платье, я его прикончу. Испачкаю красную ковровую дорожку его черной, гнилой кровью.

Я сверкаю глазами, глядя на Торрена, который улыбается той кривоватой ухмылкой, в которую так влюблены фанаты, и даже Джона фыркает от смеха. Такое ощущение, будто все как раньше. Я и не знала, как сильно нуждалась в этом.

Гребаный Хаммонд.

Как только мы добираемся до люкса, мое раздражение Хаммондом детонирует. Я бы помогла Мэйбл его прикончить.

Он приготовил для меня похожий на балетную пачку наряд из черной кожи и кружев с почти прозрачным верхом и рваным низом, и блестящие черные сапоги до колен из искусственной змеиной кожи. Однако меня бесит не наряд. Такой я бы и сама выбрала. Проблема в том, что наряд Торрена чертовски сочетается с моим. Туфли из такой же искусственной змеиной кожи, пиджак из черной кожи и кружева. Никакой футболки под пиджак, а его штаны — простые дорогие черные джинсы, но очевидно, что мы одеты как пара.

Мои кулаки сжимаются от желания во что-нибудь врезать. Или в кого-нибудь.

В Хаммонда.

Я хмуро оглядываю себя в зеркале в полный рост, размышляя о том, чтобы смыть кольцо в унитаз, когда позади меня появляется Торрен.

— Мне жаль.

Я перевожу взгляд на его отражение в зеркале и в раздражении недоверчиво приподнимаю бровь.

— Неужели?

— Да, Саванна. — Он вздыхает, и боль на его лице пробуждает во мне страдания по иной причине. — Все не так, как я хотел, чтобы было.

Я поворачиваюсь и смотрю на него.

— А как ты этого хотел, Тор?

Он вглядывается мне в глаза, и я открываюсь для него. Не скрываю ни гнева, ни вины. Хотела бы я того же, что и он. Правда. Хотела бы я любить его. Но не могу и не хочу, так уж сложилось.

— Я просто хотел тебя, Савви, — наконец, говорит он. — Я всегда хотел только тебя. Но, черт возьми, быть с тобой — словно пытаться закупорить молнию в бутылку.

Я ухмыляюсь, но с грустью, и его губы изгибаются в похожей реакции. Он протягивает руку и проводит кончиками пальцев по пряди моих волос, затем берет мою левую руку и касается большим пальцем изумруда.