— О, мой гребаный бог. — Я смотрю на Мэйбл, сидящую с отвисшей челюстью. — О, черт возьми, это только что случилось.

Она смотрит на меня с улыбкой от уха до уха.

— Это, черт возьми, случилось!

Я хватаю за руку ее и Торрена, а Джона держит Мэйбл за другую руку, и мы длинной вереницей идем к сцене. Когда мы оказываемся у микрофона, вместо того, чтобы подойти к нему по очереди, как обычно, Торрен толкает меня в спину.

— Это ты, Сав, — шепчет он мне на ухо.

Я бы не смогла усмирить улыбку даже ради спасения своей проклятой души. Подойдя к микрофону с тяжелой наградой в руке, я делаю глубокий вдох и начинаю речь.

— Не верится, что это только что произошло, — взволнованно говорю я. — Серьезно, я думала, что описаюсь. Вот как я была потрясена.

Публика смеется и аплодирует, мои товарищи по группе тоже присоединяются ко всем. Слышу, как Мэйбл фыркает что-то вроде «ловко, стерва», и я улыбаюсь ей, прежде чем продолжить.

— А если серьезно, то это потрясающе. Мы не ожидали такой чести, но охренеть как благодарны. Простите за ругань. Но это было бы невозможно без наших фанатов. Вы поддерживали нас снова и снова, и всем этим мы обязаны вам.

Зрители снова аплодируют. Раздаются свистки и крики. Из-за резкого освещения я почти ничего не вижу со сцены, но когда шум стихает, я нахожу в зале камеру и указываю на нее, убеждаясь, что техник за кадром знает, что прямой эфир нужно переключить на нее. Затем, глядя в объектив, говорю:

— Мне хочется выразить особую благодарность очень особенной поклоннице. Босс, вот твое слово на сегодня. Осветить. Глагол. Озарять светом. Ты осветила мои дни, мои надежды, мою любовь к музыке. Большое спасибо. Этот для тебя.

Я держу награду и посылаю воздушный поцелуй в камеру, а затем практически улетаю со сцены обратно на свое место. Мимо нас движется другая камера, и Торрен берет меня за руку и наклоняется ближе.

— Что за Босс? — шепчет он, и я улыбаюсь.

— Очень крутая малышка семи и три четверти лет, с которой я познакомилась в Северной Каролине.

Это все, что я ему говорю. По какой-то причине мне не хочется раскрывать большего, и через несколько секунд тема меняется.

Церемония заканчивается, мы отправляемся на афтепати, а затем ночуем у меня дома, и никто больше не упоминает Босса или мою загадочную благодарственную речь. Перед отъездом на следующее утро в аэропорт, я рассказываю группе о своей идее, и когда, наконец, пристегиваюсь в кресле перед долгим перелетом через всю страну, я на самом деле больше взволнована, чем обеспокоена.

Даже и не вспомнить, когда я чувствовала себя так в последний раз.

Глава 29

САВАННА

— Какого хрена?

Раздраженный голос Рыжего будит меня на переднем сиденье автомобиля, и я сажусь прямо, видя впереди ворота моего арендованного дома. Мы планировали вернуться поздно, чтобы попытаться избежать излишнего внимания, и, судя по всему, план сработал. За исключением…

— О, боже, это Леви?

Я бросаюсь открывать дверцу машины, но Рыжий блокирует замки, и я поворачиваюсь к нему и рычу. Он жмет кнопку открывания ворот и въезжает во двор.

— Оставайся здесь, — командует он, словно Леви — какой-то сумасшедший сталкер.

Я закатываю глаза и снова пытаюсь открыть дверцу машины, но он активировал гребаную блокировку от детей. Будто я — ребенок.

Что ж, если он хочет обращаться со мной как с ребенком, то я буду вести себя как ребенок. Бесцеремонно перебравшись через центральную консоль, я вылезаю через дверцу со стороны водителя.

— Дай мне, бл*ть, поговорить с ней, — пьяно рычит Леви.

Я спешу обогнуть машину и вернуться к воротам.

— Уходи домой, или я вызову полицию, — предупреждает Рыжий, когда я подхожу к ним сзади.

— Никакой полиции, — возражаю я, и глаза Леви останавливаются на мне. — Что ты здесь делаешь, Купер? Ты пьян?

Леви лезет за чем-то в карман, и Рыжий в мгновение ока перехватывает руку Леви и заламывает ее за спину. Леви шипит от боли, а я охаю.

— Я хотел достать чертов телефон, — объясняет Леви.

Рыжий делает что-то такое, отчего Леви снова кряхтит, и мои губы кривятся в легкой улыбке при вспышке воспоминаний о Леви, Бобби, Рыжем и изоляторе для извращенцев в моем прежнем танцевальном клубе.

— Отпусти его, Рыжий.

Я хватаю моего телохранителя за запястье и дергаю. Он тут же отпускает Леви и отступает.

— Все в порядке. Дай мне поговорить с ним.

— Это не очень хорошая идея.

— Ох, ради всего святого, Рыжий, это Леви. Он не причинит мне вреда. Просто дай мне минутку с ним.

Во время всего разговора с Рыжим я чувствую, как Леви молча наблюдает за мной. По его голосу было слышно, что он выпил, но краем глаза я вижу его таким же прямым и устойчивый, как всегда. Руки скрещены на груди, пристальный взгляд устремлен на меня. На самом деле, это бесит. Даже пьяный, он все еще аккуратненький и правильный. Спокойный как никогда.