Сегодня снимают в павильоне, а сейчас заканчивают сцену на кухне.

Кухня, которую я построил, похожа на кухню в моем доме, которую построил тоже я.

Саванна восседает на моем кухонном островке в огромной рубашке на пуговицах, а ее темный парик выглядит взлохмаченным. Я обхожу одного из осветителей, чтобы получить лучший обзор. Рядом с тарелками с завтраком стоят кофейные кружки. Утренняя сцена.

— Ненавижу, что тебе нужно уходить так рано в субботу, — говорит Саванна мечтательным голосом, кладя в рот клубничину. Затем в кухню входит ее коллега по фильму, Пол. Он в рубашке на пуговицах, похожей на ту, что на Саванне, и поправляет галстук.

— Я тоже это ненавижу, — говорит он, прежде чем встать перед ней. — Но завтра я весь день проведу с тобой, а в следующие выходные — ты, я и Итальянская Ривьера.

— Мммм, — тянет она. — Не могу дождаться.

С того места, где я стою, мне четко видно лицо Саванны, но только затылок Пола. Впрочем, мне плевать. Я все равно не могу оторвать от нее глаз.

Сцена — нежный момент, и я знаю из сценария, что это самое начало фильма, прежде чем Саванна узнает, что персонаж Пола вовлечен в теневые сделки, которые в конечном итоге приводят к похищению ее младшей сестры.

В этой сцене Саванна очень любит Пола. Она не хочет, чтобы он уходил. Она хочет остаться с ним в постели на целый день, чтобы продолжить попытки завести ребенка. Она смотрит на него своими большими влюбленными глазами лани, кокетливо улыбается пухлыми губами, и я чувствую себя готовым на убийство.

«Это игра, — говорю я себе. — Это для гребаного фильма».

Но, черт возьми, все выглядит правдоподобно. Настоящим, как и ее темный парик.

Саванна гладит грудь Пола. Он заправляет прядь ее волос за ухо. По ее взгляду на него, я могу сказать, что они собираются поцеловаться.

Я сжимаю руки в кулаки. Стискиваю зубы так сильно, что мышцы челюсти болят. Пол подносит руку к ее лицу, обхватывает ее шею и проводит большим пальцем по ее челюсти. Я задерживаю дыхание, когда он наклоняется, и отмечаю, с какой нежностью Саванна смотрит на него и обнимает его за талию.

В тот момент, когда их губы соприкасаются, я вижу красный. Если бы я мог метать кинжалы взглядом, они бы проткнули позвоночник Пола Гребаного Нортвуда. Поцелуй становится жарким, Саванна сжимает рубашку Пола, и меня практически трясет от ревности и ярости. Когда Саванна открывает рот, чтобы поприветствовать язык Пола, я срываюсь и рычу.

Низким, взбешеным гребаным рыком дикого животного.

Чувствую, как осветитель рядом со мной вздрагивает, но, похоже, больше никто ничего не замечает.

Кроме Саванны. Ее глаза распахиваются и тут же останавливаются на мне. Ей даже не нужно меня искать. Наши взгляды притягиваются, как магниты, и она замирает. Это очевидно для всех, хотя кажется, что кому-то требуется миллион лет, чтобы это заметить.

— СНЯТО! — кричит режиссер, пробуждая меня от транса, и я разворачиваюсь и несусь прочь со съемочной площадки.

Я не могу этого сделать. Не могу. Я миную студию звукозаписи, выхожу на парковку и иду к своему грузовику.

Я не могу, черт возьми, сделать это с собой.

Упираюсь руками в капот и опускаю голову. Зажмуриваюсь и дышу. Когда-то она также смотрела на меня. Разговаривала со мной также. Целовала с такой же страстью. И даже больше.

Это игра. Это только для фильма. А я и Сав остались в прошлом. Все кончено. Сейчас это не имеет значения.

— Твою мать. Повзрослей, черт возьми, — с каждым словом я пинаю колесо.

Все этот дурацкий парик.

Я перенаправляю мысли. Думаю о конверте от родителей Джулианны, появившемся этим утром в почтовом ящике. Я его не открывал, но знаю, что в нем полно брошюр церковных лагерей и христианской терапии для Бринн. Вероятно, они также сунули туда и выписку из банковского счета. Обычно так и бывало. Просто чтобы напомнить мне о сумме по страховке жизни Джулс.

А кроме этого, поскольку Хелен работает в банке и считает себя выше закона, возможно, там есть выписка по моему кредиту. Который я взял для оплаты экспериментального лечения Джулс, несмотря на то, что знал, что оно, скорее всего, не поможет. Однако оно подарило Бриннли еще один год с мамой, так что я стараюсь не жалеть об этом.

Если Ларки действительно хотят меня поиметь, они добавят мой накопившийся долг по студенческому кредиту. Это особенно расстраивает, потому что степень я так и не получил. А если бы они заполучили в свои руки данные по бухгалтерии несколькими неделями ранее, также использовали бы эти мрачные цифры в своих интересах.

Я напоминаю себе о других вещах, которые они использовали бы в своих интересах, если бы могли.

Я напоминаю себе об обещании, которое дал.

Я думаю о Бринн.