Шрифт:
Возник, ужасающий ликами смерти, мираж.
Скала с Прометеем качнулась, потом задрожала
И воздух прорезал его оглушительный крик:
« О, Зевс, ты ударил, но цели своей не достиг!
Чтоб сердце моё ужаснуть, грома с молнией мало!
О, матерь Фемида! Зефир, всем дарующий свет!
Смотрите, что делает Зевс! Кар ужаснее нет»!
И с грохотом страшным скала с Прометеем упала
И рухнула в бездну, что тотчас разверзлась под ней!
Там мрак вековечный, надежда светить перестала,
Там сыро и тихо, и ночи кромешной темней… 5
Проплыли века над землёй бесконечным потоком,
И Зевс Прометея вновь поднял из мрака на свет.
Но здесь, на скале, как доныне во мраке глубоком,
Страданьям титана конца долгожданного нет.
Ещё тяжелее, ещё хитроумнее муки.
Простёрт на скале, к ней прикован, приколот герой.
Палит его зной, ветер с моря пронзает сырой.
Он сдвинуть не может затёкшие ноги, ни руки.
5
Этим кончается трагедия Эсхила "Прикованный Прометей".
Его измождённое тело сечёт снег и град
Но этого мало. Из самых ужасных «наград»,
Которыми Зевс удостоил теперь Прометея,
Явился могучий, как барс, чернокрылый орёл.
С утра он недолго над мокрыми скалами реял,
Затем Прометею садился на грудь, дик и зол,
терзал её острыми, словно стальными когтями
и печень клевать начинал. Кровь на камни рекой,
И там, под скалой, запекалась густыми комками,
И в воздухе смрад поднимался ужасный, густой.
А печень за ночь вырастает. Бессмертное тело
Растить продолжает всё то, что погибло вчера.
И новое утро. И новый обед для орла:
Зажившая рана и печень, и снова – за дело.
И в муке такой пролетают года и века,
Но дух Прометея не сломлен и воля крепка.
А там, на Олимпе, назрели давно перемены.
Титаны пред Зевсом склонились. Покорны ему.
И Зевс из Тартара их вывел на свет поименно.
Теперь они тихо и мирно по всей ойкумене живут.
И вот они здесь. Прометея скалу окружили.
Огромные, мощные стали его убеждать
Склониться пред Зевсом, служить, как отныне служили.
Пришла и Фемида, несчастная, вещая мать.
Молила она Прометея: «О, сын мой, могучий,
Смири дух свой гордый, пред силою Зевса склонись!
Ему не противься. О, жизнь моя больше не жизнь!
Страданьем твоим светлым днём, тёмной ночью я мучусь.
Открой громовержцу нехитрую тайну его.
Теперь он другой. Не обидит теперь никого.
Давно он уже не тиран. Правит ровно и честно.
Хранит государства, законы и нормы блюдёт.
Людей покровитель, ему всё на свете известно.
Приветствует правду, по правде в ответ воздаёт.
Одно лишь его по сей день беспокоит, тревожит:
Та тайна, которой владеешь лишь ты, Прометей.
Неужто, она для тебя и свободы дороже,
И счастья трудиться и жить средь богов и людей»?
Задумался гордый титан над словами Фемиды.
Задумался крепко. В ответ ничего не сказал.
А вскоре великий герой от холмов Арголиды
В Колхиду пришёл, пред скалой с Прометеем предстал.
А был то Генракл, из людей самый сильный, как бог.
Сюда он приведен одной из возможных дорог.
Геракл с нескрываемым ужасом, видит мученья,
Которым подвержен, прибитый к скале Прометей.
Он должен помочь. Он избавит, спасёт без сомненья. Сочувствует он Прометею всей сутью своей!
Они говорили недолго. Титан лишь поведал
О том, почему так жестоко язвит его Зевс.
О муках в Тартаре, о пытках, что прежде изведал.
Но тут грозный клёкот раздался с бескрайних небес.
На крыльях могучих орёл над скалой солнце кроет.
Кровавую печень титана готов он терзать.
Но рядом Геракл. Нет, не станет смотреть он и ждать
Как когти стальные вонзаются в тело живое
Хватает свой лук. Из колчана стрелу достаёт
Призвав Аполлона, стрелу он пускает в полёт.
Привычно звенит тетива Аполлонова лука.
И падает в бурное море пронзённый орёл.