Это ночное путешествие я запомню на всю жизнь, и не потому, что было холодно в салоне и целую ночь бренчала однообразная музыка, а потому, что всю дорогу с моими попутчиками что-то случалось. Словно какие-то неведомые силы объединились с целью злоумышленничать против нашего «дилижанса». Это нагнетало ощущение преследования и даже погони.

Череда не самых приятных обстоятельств началась с маленького Арамчика, пухлые щеки и курчавые волосы которого пока еще напоминали ангелические. Вероятно, еда из чебуречной оказалась недостаточно свежей для юного желудка. Бедный ребенок вскоре после отъезда начал отчаянно проситься в туалет, а впоследствии его бабушка каждые полчаса требовала водителя остановиться.

Затем внезапно поскандалили молодожены, итогом чего явилось требование девушки:

— Остановите здесь! Я возвращаюсь обратно.

Сначала водитель проигнорировал ее призыв, но когда она гаркнула во второй раз, он свернул на обочину и остановился.

— Не слушайте, поезжайте дальше, — забормотал ее взволнованный супруг, не давая жене выйти из салона.

— Отпусти меня. Я выйду все равно…

Водитель начал ругаться по-армянски. Бабушка Арамчика, воспользовавшись остановкой, быстро вывела внука на свежий воздух. Дед-грузин залился громким смехом. Было смешно и грустно одновременно, и я не знал, чем все это закончится. Так получилось, что только мы с Петей оказались не вовлеченными в происходящее. Я обернулся на него. Уставший, он сидел в некоторой растерянности и терпеливо ждал, когда сменится картинка.

Наконец молодожены утихли. Мы снова поехали.

Однако глубокой ночью на административной границе между двумя северо-кавказскими республиками для проверки документов нас остановила полиция. Теперь уже причиной задержки стал старый грузин. Полицейскому чем-то не понравился его паспорт, и старика попросили «пройти». И снова водитель ругался по-армянски, снова бабушка Арамчика выводила внука из автобуса, снова молодожены принялись выяснять отношения, а уставший Петя все так же терпеливо ждал, когда сменится картинка.

Ступив на эти тропы, мы попали в какую-то петлю времени. В этом было что-то от мифов. И мне вдруг подумалось о нас как о сухопутных аргонавтах, ведь мы тоже направлялись в Колхиду. Все повторялось. Когда история повторяется, значит, она перестает быть частным случаем; она становится принадлежностью чего-то более общего, универсального, то есть мифологического. В этом смысле, находясь сейчас на ночной трассе, я ощущал себя не внутри автобуса, но внутри самого настоящего эпоса.

Странным образом все приключившиеся события не стали поводом для того, чтобы пассажиры начали между собой общаться: женщина разговаривала только с ребенком, молодожены — друг с другом, водитель — сам с собой, старый грузин лишь смеялся иногда, а мы с Петей вообще молчали, потому что он сидел слишком далеко от меня. Но все же случилось нечто, что заставило нас всех сблизиться.

Это произошло, когда мы остановились в придорожном кафе. Зал был очень маленький, и нам пришлось всем вместе сесть за один стол, чтобы выпить по чашке кофе.

— Ой, — вдруг вскрикнула бабушка Арамчика, раскрыв сумку, чтобы сразу расплатиться. — Кошелька нет! Украли! Украли!

— Поищи получше, а потом кричи, — недовольно отозвался водитель.

— Я тебе говорю, нету, нету… — сокрушалась женщина. — Надо полицию звать. Я села в автобус с кошельком.

Но, конечно, ни у кого из присутствующих не входило в планы оказаться задержанными на неопределенное время полицией.

— Вы хотите сказать, что кто-то из пассажиров, то есть из нас, украл ваш кошелек? — уточнил молодой муж.

— Да, именно это и хочу сказать.

Повисла пауза.

— Это очень серьезное обвинение, — сказал я. — У вас должны быть какие-то основания…

— Основание такое, что я села в автобус с кошельком, а сейчас его нет.

— Разве сумка не была всегда при вас? — спросил Петя.

— Пару раз я выходила с Арамчиком без нее… Если вор сейчас не сознается и не отдаст деньги, я буду звонить в полицию. Обещаю, что если отдадите, то никаких последствий не будет. Даю слово! Только отдайте мне мое.

На глаза женщины навернулись слезы, губы и голос дрожали. Она схватила телефон, демонстрируя всем, что полна решимости привести угрозу в действие.

Все молчали. Мне было очевидно, что из присутствующих никто не совершал этого преступления.

— Послушайте, — начал я, — я и мой друг все время находились в автобусе. Я не видел, чтобы кто-то трогал вашу сумку. Петя, что скажешь ты?

— Да, я тоже ничего такого не видел. Я ведь сижу на заднем сиденье и наверняка заметил бы.

— А может, вы сами и стащили? — подозрительно бросила нам пострадавшая.

Я развел руками и покачал головой.

— Или ты? — бабушка Арамчика показала на молодую жену. — Ведь ты сидишь рядом с нами…

Та залилась пунцовой краской.

— Во-первых, вы мне не «тыкайте». А во-вторых, у меня и без вашего кошелька проблем хватает. Зря я все же дала себя уговорить продолжить поездку.

— Слушай, никто не брал твоих вещей, — вмешался грузин. — Сама потеряла или забыла, куда положила. Иди поищи как следует в другой сумке.

— Я достану твой чемодан, — предложил водитель. — Нам уже пора ехать вообще-то.