На лбу Невена проступает крупный пот. Он стирает его рукавом, переводит дыхание и продолжает:

— А что потом было, то уж самое скверное. Подпёр я дверь столом да стульями, ставни запер, а голос всё ближе. Будто плачет кто, али поёт. И вот не хочется мне, а волей-неволей вижу сквозь стену ледяную, как идёт по дороге девушка. И ясно мне сразу стало, что дело тут нечисто, кто ж в такую холодину в одном тонком платьишке да с босыми ногами прогуливаться будет? А она идёт, будто и не мёрзнет вовсе. А как со мной поравнялась, так к стене прижалась и на меня поглядела. Ох, не знал я прежде, что бывает такой страх, какой на меня тогда напал! Вот как есть она мёртвая была. Я отполз, зажмурился да принялся звать всех богов, какие только есть на свете, а я их и не знаю вовсе да не верил в них никогда. Много ли, мало ли времени прошло, а как опомнился я, светлело уже. И показалось мне, будто кто-то прям за спиной стоит.

Я глядь, а в том углу, где я сидел, старуха мёртвая. Космы седые нечёсаные на грудь спускаются, рот раззявлен и глаза застылые, белые глядят в ту сторону, где сквозь стену дорогу видно. В темноте-то я её, видать, не заметил, так плечом к плечу с нею ночь и провёл.

Вылетел я из дома того уж не помню как, а потом бежал оттуда так быстро, будто сама смерть за мной по пятам летит, да так оно и было. Так что если есть на землях этих какое проклятие, то с ним-то я и встретился в ту ночь.

— Ничего себе! — ахает Тилли. — Вот так приключение! Я люблю истории о призраках, но впервые слышу их от человека, который видел всё своими глазами! Да вы настоящий герой!

— Да ладно уж, — смущается Невен, — чего там.

Андраник сидит, нахохлившись, и почему-то выглядит не особо довольным. Наверное, его напугала вся эта история, да ещё и Нелу предстоит искать именно там, в мёртвом городе.

— Так что же, — спрашивает Гилберт, — Нела туда и пошла? Одна?

— Остановишь её разве, когда что в голову вбила, — со злостью и смущением отвечает Невен. — Я и рад бы с ней, да старика вот не бросить... Эх, да что там — знал я, что впереди верная смерть, нельзя туда! Отговаривал её, как только мог. Сына она решила оставить с нами. Учила меня, как его пеленать, как поить козьим молоком, как убаюкать, чтобы спал, и чего он может хотеть, когда орёт. Выдолбила для него посудину, чтобы удобнее поить, люльку из коры сплела, шкур наготовила, даже выстирать их умудрилась в этом холоде. Уж теперь-то я о детях всё знаю.

Гилберт встревоженно озирается.

— Где же тогда её сын? — спрашивает он. — Здесь никаких признаков ребёнка!

— Верно, — отвечает Невен, разводя руками. — Она мне всё втолковывала да поясняла, да переспрашивала, понял ли я, затем пожитки свои взяла, поцеловала сына напоследок, да и ушла. Сидим мы с ним, значит, времени ещё прошло немного, малый и проснуться не успел, как врывается Нела, хватает его, не говоря ни слова, и исчезает. Хотел было я её догнать, да пока тулуп накинул, их уже и след простыл. А к городу я, уж помилуйте, ни ногой.

Невен наклоняется, чтобы подбросить в очаг пару веток.

— И коза наша третья с ними ушла. Дурноватая она всегда была, а к Неле, вишь ты, привязалась. Та ей имя дала — Орешек. Ну, может, хоть молоко у них будет.

— А почему Орешек? — немедленно спрашиваю я.

— Сказала, животина напоминает ей о какой-то другой козе, которую так прозвали. Да мне-то что, если ей нравится, пусть хоть Орешком зовёт. Я её Пятнистой раньше кликал, а эти вот — Белая да Серая.

Я поворачиваюсь к своему другу.

— Гилберт, а ведь она нашу козу даже не видела, да? Только по рассказам о ней знает?

— Какую ещё вашу козу? — задумчиво спрашивает Андраник.

— Да ту, что откусила твою пряжку. Ой, кажется, до этого дня ты не знал, что коза была нашей? — догадываюсь я.

— Такая уж моя судьба, — с обидой заявляет Андраник, — ничего не знать. Все и всегда от меня что-то скрывают. Не надо, ничего не поясняй.

С этими словами он поднимается и уходит в дальний угол, чтобы угрюмо усесться у стены. Тилли в первый раз не спешит его утешить, потому что поглощена беседой с Невеном, и от этого Андранику наверняка ещё горше. Но он сам виноват, решил дуться — пусть будет готов к тому, что остальные не станут вокруг него плясать.

Гилберт приносит наши нехитрые припасы, чтобы разделить их между всеми и подкрепиться (давно пора). Переночевать мы решаем здесь, а наутро, если погода не подведёт, двинемся к мёртвому городу.

На следующий день, однако, разыгрывается снежная буря, и нам и думать нечего о том, чтобы двинуться в путь. Весь день мы проводим у очага. По счастью, сделанного накануне запаса дров ещё хватает.

Тилли выудила из своего бездонного саквояжа резцы, а Невен по её просьбе притащил груду костей, что были свалены за домом. Они сидят плечом к плечу, и Тилли вырезает всякое: наконечники стрел, крючки для рыбной ловли. Пару крупных костей она затачивает так, чтобы их можно было использовать вместо ножей.