— Согласен, — киваю я.

— И эта задача на тебе, — говорит мне Гилберт.

— Погоди, как это — на мне? — возмущаюсь я. — А что тогда будешь делать ты?

— Ты слышал Рэналфа? — мой друг поднимает бровь. — Он вернётся за телами чуть позже. Ничего он, конечно, не обнаружит, а потому поймёт, что мы каким-то образом улизнули. Тогда он наверняка уйдёт в подполье и позже нанесёт новый удар. И во второй раз нам может повезти меньше. Потому я вернусь и сделаю так, чтобы он поверил в нашу гибель.

— И что ты сделаешь? — мрачно спрашиваю я. — Раскопаешь ход, ляжешь там и притворишься мёртвым?

— Я попробую упросить короля Скарри Третьего Могучего, чтобы он одолжил мне Грызельду. Не думаю, что Рэналф о ней что-нибудь знает. Пусть считает, что какая-то подземная тварь проела ход в том самом месте и заодно сожрала нас.

— Не думаю, что это хорошая идея, — с сомнением протягиваю я.

— Тогда посоветуйся с Нелой, когда окажешься дома, — говорит мне Гилберт. — Может, она придумает что получше. Но времени не очень много. Скорее всего, Рэналф отправится искать тела до прибытия новой партии рудокопов, чтобы не привлекать лишнего внимания, а это означает, что в запасе у нас лишь несколько часов, а то и меньше. Я проводил тебя до поверхности, лишь чтобы убедиться, что никакого подвоха точно нет, а теперь поспешу вернуться, только превращу тебя в птицу. Лети так быстро, как сможешь, и постарайся не принять настоящий облик при людях, способных разболтать о твоём возвращении. Нам пока выгоднее, чтобы Рэналф считал нас мёртвыми.

— Почему бы не отправить колдовское письмо? — предлагаю я. — И мне не нужно будет никуда лететь.

— В письме многого не напишешь, — не соглашается мой друг, — а сообщить нужно немало. Вдобавок оно может затеряться в пути, дойти не в тот момент, при ненужных свидетелях. Нет уж, быстрее и надёжнее отправить тебя вместо письма.

— Я тоже могу затеряться в пути, — бормочу я, но умолкаю под суровым взглядом Гилберта. — Но есть и ещё одно крошечное затрудненьице. Как мне рассказать о случившемся твоему отцу, чтобы он меня не убил? Ты ведь с ним пока ничем не делился, как я понимаю.

— А тебе и не придётся, — отмахивается Гилберт. — Он ведь остался дома, сказал, шумные праздники его утомляют. Передал наилучшие пожелания через меня. Надеюсь, никто не станет ничего ему сообщать насчёт этих событий, так как он хоть и выглядит в последнее время, гм... нормальным, а всё-таки ему лучше не волноваться.

— Хорошо, я всё понял, — киваю я. — Но если бы не было так важно предупредить остальных, я пошёл бы с тобой. Будь там осторожен, вернусь, как смогу.

И Гилберт читает заклинание превращения в птицу, после чего я наконец освобождаюсь от остатков цепей. Досадно, конечно, что я уже давно не питался как следует, а ведь предстоит неблизкий полёт.

Я взлетаю, оглядываюсь по сторонам, вижу невысокие горы, вижу озеро в другой стороне. Если мы всё ещё в Первом королевстве, то это должно быть озеро Глубь-Широкое, а за горами мои родные земли, туда мне и нужно.

— Удачи тебе! — машет снизу рукой Гилберт, и я вижу, как он вновь скрывается в подземном проходе. На всякий случай я пытаюсь запомнить, как выглядит это место, а затем беру курс на своё королевство.

Я добираюсь домой поздно вечером, когда на небе показывается надкушенная луна. Приветливо светятся окна нашего городка, будто кто-то обронил пригоршню звёзд среди лугов, а на холме над городом возвышается дворец, как большой кремовый торт, украшенный веточками дикого винограда.

В этот момент я мало думаю о тревоге родных, ещё меньше о Гилберте и совсем не вспоминаю о колдуне. Еда, вкусная еда, вот что занимает мои мысли. Ещё немного — и я смогу насладиться ею как следует! Душистый суп, аппетитное жаркое, паштеты, закуски! О, сколько всего, должно быть, наготовлено для свадебного пира! И всё это станет моим.

Эти приятные мысли прерывает ботинок, угодивший мне в спину, когда я пробираюсь по двору. От удивления я открываю клюв, и второй ботинок падает рядом.

— Это она! Она! — раздаётся визг советника Фланна, которому по какой-то причине не сидится во дворце. — Та самая мерзкая птица! Ох и получит она у меня!

Двое работников, оказавшихся неподалёку и привлечённых этими воплями, бросаются за мной в погоню. Я кричу, хлопаю крыльями и чудом успеваю проскользнуть между ними. Двор тесно заставлен экипажами, которые мешают мне взлететь, и остаётся лишь метаться, то пробегая между колёсами, то ныряя в узкие проходы. Кто-то умный уже догадался закрыть ворота.

От возмущения я не перестаю кричать. Я ведь был уже почти у цели! В это самое время я мог бы уже сидеть за столом!

— Щас мы ему шею-то скрутим, — обещает один из работников, почти ухвативший меня за крыло.

Теперь я кричу ещё и от страха.

Двери распахиваются, и на ступенях показывается кто-то, привлечённый шумом. Какое счастье, это Нела! Я тороплюсь к ней, пролетаю между ног советника Фланна, ныряю влево под колёса кареты, чтобы уйти от другого преследователя, пачкаюсь, теряю перья, молочу по ступеням и лапами, и крыльями, и наконец прячусь за спиной Нелы. Что, съели?