— Эй, вы, уроды! — раздался чей-то звонкий и злой голос, и Гундольф заметил Эриха.

Подняв окровавленную саблю, он пробирался к помосту от статуи Хранительницы.

— Никогда вам не взять этот город! Он мой, и я его не отдам! Смерть вам!

И десятки голосов, воодушевлённых этим призывом, подхватили:

— Смерть!..

Симен — кто-то его развязал — толкнул с помоста калеку, загораживающего путь к госпоже. Тот повалился, цепляясь за оборванцев. Гундольф тоже рванул вперёд и от души ударил того, кто держал госпожу, снизу вверх. Калека рухнул как подкошенный.

Упала и госпожа, но поднимать некогда, со всех сторон грозила смерть.

— Братишка, уходи! — закричала женщина за спиной. — Беги, беги отсюда!

— Я не трус, Софи! — крикнул ей Симен.

Он обхватил того, кто рядом, они сцепились. Гундольф пригнулся, уйдя от удара механической руки, обхватил своего противника и сбросил вниз. Жаба подобралась ближе, но между нею и пленниками поместился бы ещё один помост. Не дойти в этом бурлящем море.

Кто-то оттащил госпожу. Гундольф узнал Рафаэля: и с этого сняли путы. Калека на стальных ногах, с которым боролся Симен, ударил того ниже колена — раз, другой — и водовоз пошатнулся. Но его противника обхватили сзади, ткнули в шею.

— Ткачиха! — прохрипел безногий, отступая и зажимая рану ладонями. — На своих полезла, падаль?

— Своих я защищаю! — яростно ответила та и ударила его ещё раз. Калека упал.

— Бейте! — воскликнула Леона. — Бейте, режьте, рвите зубами! Этот город...

Софи выбила рупор из её рук.

— Хватит! — воскликнула она. — Сущее безумие!

На неё бросился сзади человек с отливающей медью рукой. Гундольф успел перехватить, замедлить, и лишь потом разглядел пальцы-ножи. Его толкнули, и он упал на помост, увлекая за собой противника.

— Эй, сюда, сюда! — раздался голос Флоренца. — Гундольф, держись, я рядом!

— Фло! Поворачивай, уходи отсюда, ты, безмозглый! Не смей подходить ближе! Убери машину! — донёсся вопль его брата.

Гундольф ударил в нависшее над ним лицо раз, другой, но калека держался. Зло скалясь, он дёргал руку — лезвия завязли в досках помоста. Оступившись, сверху кто-то навалился, придавил, вышибив воздух.

— Проваливай! Вон пошёл! — надрывался Эрих. — Тут всё рванёт!

Третий, что упал сверху, откатился. Рука с острыми пальцами взлетела, но Гундольф обхватил её, напрягся. Лезвия всё ближе, ближе...

Кулак жёстко врезался в рёбра, едва не заставив ослабить хватку. Ещё и ещё. Гундольф пнул коленом, куда достал. Медленно, медленно вывернул чужую руку. А затем рискнул: удерживая только правой, дал по пальцам. Те согнулись, полосуя лицо калеки.

— А-а-а! — заревел тот и отшатнулся, сел, ощупывая здоровой рукой лоб и глаза.

Гундольф встал, покачнувшись. Поднял ногу и пнул калеку с помоста.

А потом глянул вниз и понял, отчего Эрих кричал.

— Сюда, ко мне! — вопил Флоренц.

Жабе, по счастью, не удалось пробиться ближе, но кое-кто расчищал ей путь. Гундольфу показалось, он заметил Конрада.

— Не лезьте сюда! — крикнул он, сложив ладони рупором. — Порох! Уберите мальчишку!

Рафаэль, обхватив госпожу за талию, пробирался к ступеням. Кое-кто из калек, похоже, встал на его сторону. Этих двоих защищали.

Гундольф отыскал Симена взглядом. Бледный, со стиснутыми зубами, тот готовился отразить атаку любого, кто сунется.

— Уводи сестру! — скомандовал ему Гундольф. — Живо, тут опасно!

И сам пошёл замыкающим.

Он видел Леону на другом конце помоста. Из толпы метали что-то, крылатую прикрыл калека, но ещё бросок — и он упал, держась за голову.

Помост накрыла тень, уползла, вернулась. Гундольф поглядел и заметил небесную лодочку. Кто бы это мог быть?

— Кори! — закричала Леона жалобно и тонко. — Кори, где ты? Мне страшно!

Один из её людей, стоявших ближе к статуе, упал.

— Эй, искали господина Второго? — прорычал Эрих, карабкаясь на помост.

Его левый висок заливала кровь, кудри потемнели и слиплись. Поднявшись и выставив саблю перед собой, Эрих закачался. Гундольфу показалось, упадёт, но нет.

— Искали меня, а, уроды? — воскликнул он. — Хотите выместить злобу — вот он я! Ничтожества! Бездушные! Я всегда вас презирал!

Толпа у помоста заревела и сдвинулась. Лица устремились на Эриха.

— Вы, отбросы! Недостойные жить! Только и умеете, что разрушать! В вас нет добра, грязные твари! Ну, давайте, заткните меня! Сюда!