— И не один, — продолжил Флоренц. — Я целую корзину их набрал, все здоровенные!

Любопытно, где же он взял корзину таких размеров. Но Кори о том промолчала.

— Ну, доедай, — скомандовал мальчишка, приложил свою миску к губам и допил остатки. — Живее, и пойдём, я покажу, где ловил крабов. Море сегодня, правда, неспокойное, но вдруг повезёт, и ещё краба увидим.

Кори доела кое-как. Флоренц к тому времени уже оттёр песком и ополоснул две миски, живо справился с третьей, и они вышли из дома.

— А можем и поглядеть, как лодку чинят, — предложил мальчишка. — Или к Эмме зайдём — хочешь к Эмме? А хочешь, поглядим, какие фонари Стефан нацепил на жабу, пока он в отъезде? Разожжём...

Кори молча брела, не зная куда. Ей было всё равно.

— Кори, а давай в другую сторону? — дёрнул за рукав Флоренц. — Гляди, что это вон там? Во-он за тем домом...

Его нехитрая уловка не могла обмануть. Дело было в том, что на дороге показался Дедуля, как местные прозвали старого безумца, а Гундольф настрого запрещал ему подходить к Кори. Но Дедуле ничего не втолкуешь, а Кори устала, что её оберегают без конца.

— Ребятишки! — обрадовался старик, тряся головой. — Всё бегаете?

Теперь он был умыт начисто, и волосы белели, как морская пена, тщательно промытые Эммой и подстриженные Ткачихой. После уговоров Дедулю приучили к рубахе, а от ботинок он отказался наотрез, хотя то и дело плакался, что они пропали.

— Да, бегаем, — откликнулся Флоренц не очень-то радостно и огляделся. — Дедуля, а это не Эмма тебе машет из окна?

— А Кори-то как подрос! — заулыбался старый безумец, не обращая внимания на слова мальчишки. — Всё-то вы вместе с Немой, всё парочкой...

— Она тоже здесь? — с горькой улыбкой спросила Кори.

— А то как же. Да вот, оглянись — не видишь, что ли?

Из-за этого-то Гундольф и гнал старика. Кори, услышав такое в первый раз, долго не могла успокоиться. А сейчас ничего, даже на миг радостно стало. Показалось, Леона и правда рядом.

— Ну, Дедуля, нам пора, — настороженно произнёс Флоренц. — До встречи!

Он подтолкнул Кори в спину, но раньше, чем они успели далеко уйти, их заметила Берта. Шла с ведром воды, и проходила бы мимо, но у этой язык во рту никогда не помещался. Она и прежде, на корабле, всё старалась задеть.

— Фло-оренц, — с притворным добродушием пропела Берта, откидывая тёмную косу за спину. — А ты, гляжу, стараешься с утра пораньше. За безумными нашими приглядываешь?

— Шла бы ты, Берта, подобру-поздорову, — сердито ответил мальчишка.

— А я что, я ничего, — ответила женщина и с вызовом оглядела Кори. — Все нормальные люди трудятся, кто еду готовит, кто стирку затевает. У берега, вон, лодку чинят. Только дармоеды такие, как вы, бездельничают.

— Идём, Кори, не слушай её, — сказал Флоренц.

— И что в тебе только Гундольф нашёл, а? — поставив ведро у ног и уперев руки в бока, сердито сказала Берта. — Такой мужчина, а выбрал эту — ни кожи, ни рожи, калека, ещё и свихнутая! Ну, я-то догадываюсь...

Кори с мальчишкой прошли мимо, и в спину полетело злое:

— Это он из жалости, а ты и рада! Прикидываешься, что помрёшь без присмотра, изводишь человека, с ног уже падает. Сердце у него доброе слишком. А ты притворяться-то брось, да погляди, надолго ли он рядом задержится!

— Я тебе, Берта, больше крабов не принесу! — обернувшись, выкрикнул Флоренц. — Сама лови языком своим длинным!

— Ах, поглядите, каков... — завелась поселенка, но они не стали дослушивать.

— Это она из зависти, — сказал мальчишка неуверенно.

И всё-таки Берта была права. Гундольф отчего-то решил, что виноват перед Кори, что обидел её тогда, и только поэтому оставался с нею. Смотрел как на больную, что вот-вот умрёт, а не как на женщину.

Они с мальчишкой долго сидели на тёплом камне в стороне от посёлка. Море тянулось пенными руками и иногда ухватывало босые ноги. Один раз окатило до колена.

— Кори, как думаешь, что за люди жили тут прежде? — задумчиво спросил Флоренц. — Куда они делись?

— Ушли, должно быть. Здесь ведь не осталось тел, значит, не умерли, а просто ушли. Наверное, у них не было опреснителей.

— А дети, как думаешь, остались живы?

— Почему нет? Дети бывают живучими, — усмехнулась Кори.

— Так игрушки бросили...

— Игрушки! Бесполезный хлам. Мы и не поняли бы их назначения, если бы Гундольф не подсказал. Конечно, такую ерунду не станешь тащить с собой, отправляясь в дальний путь.