Положив трубку, пошел к двери, но у порога постоял, оглянулся, вернулся к креслу у окна.

– Еще раз простите... Мне кажется, у вас что-то стряслось. Не сочтите за самонадеянность, но, может, я могу быть полезен?

– Вы? С какой стати?
– искренне удивилась она.
– Впрочем, если у вас есть сигареты...

– Прошу, - он достал, протянул и встряхнул пачку. Когда тонкие, вздрагивающие пальцы вытянули-таки сигарету, щелкнул зажигалкой и закурил сам.

– Спасибо, - женщина взглянула на разжегшийся табак и вдруг рассмеялась.
– Фу, глупость какая! Теперь неловко вас выставлять отсюда, а говорить... Стряслось у нас всех: вы ведь тоже наверняка знаете о пропаже?

– Наслышан, если вы так мягко называете ограбление... А сами работаете здесь? Я спрашиваю оттого, что не замечаю карточки.

– Карточка бирку напоминает, а я каждый день их вижу на шкурках.
– Она затянулась дважды подряд.
– Понимаете, сегодня утром меня вызывали... Я впервые имею дело с милицией и очень боялась. И сейчас боюсь!

– Ну, во-первых, говорят, что невинность не знает страха, - усмехнулся Мальцев несколько иронически.
– А во-вторых, и в милиции иногда попадаются разумные люди, если судить по кино- и телепродукции.

– Да, наверное, попадаются... Со мной тоже беседовали вежливо. А все-таки гадко ощущать себя подозреваемой! Хотя...

Она осеклась, и, не дождавшись продолжения, Мальцев подвинул стул и уселся напротив.

– Послушайте, мне кажется, что выговориться вам и необходимо и... некому. Гоните в шею, если я назойлив, но верьте, что ни минуты не сомневаюсь в вашей порядочности. Не берусь объяснить - почему, но это так! Хотя вы явно не договариваете...

– Елена Андреевна, - прервала женщина вопросительную паузу.
– Вы правы: я не договариваю, и правы, что надо выговориться. Что некому - опять верно! И еще, я почему-то не люблю этот термин "порядочность". Часто слышишь: "он порядочный человек". А он, оказывается, порядочная дрянь... Понимаете, получается, что я последняя видела Лохова, а в милиции об этом не сказала. Плохо, да?

– А кто это - Лохов?

– Да сторож, который исчез!
– Елена Андреевна досадливо съежила брови.
– Он без того был странный такой, а тут совсем не в себе казался... И главное, - она растерянно посмотрела на Мальцева, - я не последняя его видела, хотя получается так.

– Попробуем разобраться, хотя у вас не вдруг поймешь, - он крепко прижал нос кулаком.
– Вы хотите сказать, что кто-то еще видел его после вас? Где это было?

– Ну на складе же... Конечно, видел! Я услышала шаги, и Лохов туда пошел, где человек был, которого услышала... Но всех спрашивали, никто в это время не приходил, и получается, словно я там оставалась одна! А я даже разговор их слышала, не слова, а как они говорили. Если бы в милиции сказала, стали бы спрашивать, кто и что, но я ведь не знаю! У них, говорят, так путают людей, мне не хочется запутаться и повредить кому-то, понимаете?

– Понимаю, - серьезно кивнул Мальцев.
– И не надо ничего говорить. И терзаться не надо.

– Вы считаете, не надо?
– посветлела Елена Андреевна, радуясь, как радуется нерешительный человек, чье намерение подкрепили со стороны.

– Разумеется. Путать они и впрямь мастера, им за то деньги платят. Давайте лучше пойдем на пресс-конференцию, я, в общем, за этим пришел. Вам не нужно быть?

– Нужно... Только теперь я позвоню, а вы идите. Мы все равно там увидимся.
– И сразу спохватилась, удивившись себе.
– Правда, это совершенно не обязательно! До чего глупо сказала...

– Зато искренне, - рассмеялся Мальцев, пошел к двери, от нее обернулся.
– Меня зовут Виктор Сергеевич. Сообщаю на всякий случай.

Оставшись одна, Елена Андреевна пересела к телефону, набрала номер.

– Димитрий, это я, - сказала обрадованно.
– Значит, ваша вылазка не состоялась? Ну, я рада... Нет, я еще не знаю - когда, но ты и сам помнишь, что где лежит. Вот и распорядись... Конечно, приду, что за вопрос? А об этом - когда увидимся. Хорошо, хорошо, у меня дела. Чао!

Даже те, кто прибыли специально, чтобы освещать то или иное событие, зачастую не ходят на пресс-конференции, зная, что после все равно получат все материалы. Разумеется, если у них нет заготовленных вопросов. И если, конечно, не пахнет сенсацией.

На этот раз сенсация наличествовала, заготовленные вопросы были, и в небольшом зале, несмотря на многолюдность, царила та тишина, какая образуется при выступлении оратора, от которого ждут малейшей промашки. Но Харлампиев говорил, как обычно, спокойно.

– ...Надо сказать, что в этом году мы уже участвовали в трех международных аукционах, где выставляли и, за малым исключением, почти полностью продали все виды пушно-меховых товаров. Но, как известно, около восьмидесяти процентов мехов мы реализуем здесь, на ленинградском аукционе, и нынешний не станет исключением из правила...

Сидящий за столом неподалеку от выступавшего Воронцов увидел в зале Мальцева. Разглядывая его, вдруг подумал, что этот человек из тех, с кем хочется познакомиться поближе.