Сам Старшининов сельским хозяйством стал заниматься меньше. Этому способствовало принуждение сдать орудия производства в сельсовет. Однако неиссякаемая энергия, активная жизненная позиция, сносное владение письмом и огромный авторитет среди односельчан не оставили Ивана Дмитриевича без трудовой деятельности.

В 1931 г. Старшининов избран председателем группы содействия прокуратуре [68] . Его величали не иначе как «сельский прокурор» и приглашали участвовать в обсуждениях текущих проблем деревни не только на общем собрании жителей, но и на пленуме сельсовета, членом которого он не являлся.

Группы содействия прокуратуре, функционировавшие как общественные органы с 1931 г., занимали особое место в работе местных Советов по обеспечению революционной (социалистической) законности. Позднее, в сентябре 1932 г., Коллегией Наркомата юстиции РСФСР принято Положение о группах содействия прокуратуре [69] , в соответствии с которым от таких групп (ГСП) требовалось своевременно сигнализировать прокуратуре о всех вылазках классового врага, случаях искажения директив партии и правительства.

Члены ГСП избиралась на общих собраниях рабочих, колхозников, секций Советов и раз в полугодие отчитывались перед избирателями и сельсоветами.

Группы проводили беседы с жителями, принимали жалобы, осуществляли целевые проверки в организациях, инициировали принесение протестов и возбуждение уголовных дел, самостоятельно расследовали дела, выступали в сельских общественных и народных судах, писали заметки в печать [70] . Кроме того, они давали гражданам разъяснения по юридическим вопросам, делали руководителям хозяйств предупреждения о недопустимости нарушения закона, ставили вопросы о привлечении виновных работником к дисциплинарной ответственности. Для стимулирования развития такой деятельности устраивался всесоюзное соревнование – конкурс на лучшую работу групп по Советскому Союзу.

В прессе того времени отмечалось установление деловых и тесных связей органов прокуратуры с ГСП, приводились примеры успешной деятельности на этом направлении. Достигнутые успехи, по мнению авторов, заключались не только в том, что прокуратура быстро и правильно реагировала на сигналы своего актива, но главным образом в том, что сам этот актив, действуя по собственному почину, добивался усиления охраны общественной собственности, повышения дисциплины труда, качества продукции и культурного уровня трудящихся [71] .

Традиционный уклад жителей д. Желватовка противился спускаемым Михайловским райисполкомом различным заданиям и планам. Являвшиеся выходцами из той же крестьянской среды члены сельсовета также считали возможным оспаривать и не соглашаться с предъявляемыми свыше неразумными, по их мнению, требованиями.

С 1930 по первую половину 1933 г. все острые вопросы рассматривались на общих деревенских собраниях и заседаниях пленума сельсовета. Это касалось увеличения ставок налогообложения и выполнения финансового плана; мобилизации денежных средств на машинно-тракторную станцию; привлечения собственного гужевого транспорта на общественные нужды (гужевая повинность); подготовки к посевным кампаниям; сдачи зерна в семенной и страховой фонды; заготовки на основе контрактации [72] зерновых культур, картофеля, капусты, молока, масла, мяса, шерсти, волокна, соломы.

Желания выполнять даваемые сверху установки у крестьян не было. В связи с этим зачастую путем голосования они принимали решения, что выполнение присланных райисполкомом контрольных цифр по заготовкам сельскохозяйственной продукции, отсыпке зерна в семенной и страховой фонды, сбору денежных средств является непосильным. Мотивировали неурожаем и недостачей необходимого для личных нужд. Создавать комиссии содействия заготовкам категорически отказывались. Таким образом, хозяйственно-политические кампании выполнялись не в той мере, в какой от сельсовета ожидал райисполком.

Несколько раз на общих собраниях рассматривался вопрос создания в деревне колхоза, но в протоколах по данному поводу лишь указывалось: «Принять к сведению».

Хотя Иван Дмитриевич и имел статус председателя группы содействия прокуратуре, он также выступал против выполнения завышенных показателей. По его предложениям принимались решения воздержаться от сдачи молока; проводить картофелезаготовки по 20 центнеров с гектара, а не по 25, как указывалось в задании; заключить договоры контрактации на половину, а не на весь урожай; принять ставку самообложения в размере 70 % к единому сельскохозяйственному налогу, а не 130 %, как считал райисполком.

Наступил 1933 год. У местного населения позиция по обозначенным вопросам не менялась. Убедить крестьян беспрекословно исполнять предъявляемые требования у приезжавших в деревню представителей райисполкома не получалось.

Как и прежде, Старшининов имел отличную от райисполкома точку зрения, поддерживаемую жителями. По вопросу отсыпки зерна в страховой фонд говорил, что в таком случае нечем будет сеять. На указание о сдаче молока заявлял о затруднительности выполнения, поскольку коровы плохо доились, и предлагал вместо него первые три месяца сдавать масло.