Оскорбление попадает именно туда, куда следовало, и у нее перехватывает дыхание.

Ее щеки краснеют. Секунду мы пристально смотрим друг на друга.

“Кто-то только что разжег костер на заднем дворе Донни!” - кричит с террасы наркоман из моего класса. “Это довольно крутые ребята, приходите посмотреть”.

“Извините, прямо перед нами лучшее шоу в штате”. Грим смеется. Я с трудом сглатываю, делая то, чего никогда раньше не делала — я намеренно проигрываю.

Сделайте вид, что направляете мяч перед чашкой. С трудом сглотните. И бросьте его немного вправо.

Пуля промахивается по меньшей мере на три дюйма.

Люди ревут и вопят от возбуждения. “Эй, ребята, Грим - новый футбольный капитан!”

Грим действительно прыгает вверх-вниз, он такой счастливый, и хотя я притворяюсь недовольной по этому поводу, на самом деле я очень счастлива.

“Уф”. Я надуваю щеки, крутя шарик для пинг-понга на пальце, как баскетбольный мяч.

“Всегда думал, что проигрывать - это часть твоей ДНК. Но, очевидно, есть игра в мяч, в которой ты хорош.

Ноздри Грима раздуваются, и я знаю, что заслуживаю того, чтобы мне надрали задницу за ту чушь, которую я нес.

Однако он держится стильно, снова широко улыбаясь, чтобы показать мне, что ему все равно.

“Видите, дети? Вот что происходит, когда ты живешь как трус. Слишком труслив, чтобы заявить права на девушку, которую любишь, слишком напуган, чтобы сказать папе, что не хочешь играть в бейсбол. Он делает шаг ко мне, кончик его носа почти касается моего. “Однажды ты просто...” Он щелкает пальцами между нами. “Взорвись. Я собираюсь позволить тебе взорваться, Лев Коул, чтобы в конце концов от тебя не осталось ничего, кроме руин.

Прежде чем я сделаю что-нибудь, о чем пожалею, например, выбью из него все дерьмо, я разворачиваюсь и выхожу на улицу, чтобы найти своего лучшего друга.

Пришло время разобраться с моим личным стихийным бедствием — ураганом Бейли.

Я вспоминаю о дурацком пожаре снаружи и иду прямо туда. Он находится рядом с холмистым изгибом, который тянется по земле, принадлежащей родителям Донни.

Группа людей танцует под песню “Boom” группы X Ambassadors. Среди них я замечаю Бейли. Ее выдают волосы.

Ослепительно желтый, который распускается, как подсолнух, по университетской куртке.

Куртка высшей школы Всех Святых.

Тот, который не является моим номером — шестьдесят девять - дань уважения Найту, когда он играл.

УОстина.

Сейчас она сидит у него на коленях и хихикает над чем-то, что он говорит. Ни за что на планете земля девушка с таким IQ, как у Бейли, не смогла бы смеяться с такими парнями, как Остин, только не над ними.

Это тот самый идиот, который спросил в классе, сколько лет было Леонардо Ди Каприо, когда он расписывал Сикстинскую капеллу.

Она определенно мстит мне за нашу небольшую перепалку во время пивного понга. И это работает.

Черт, у Остина, должно быть, выдался выходной, раз девушка, которую я люблю, вот так примостилась у него на бедре.

Я пробираюсь сквозь толпу прямо к тому месту, где они сидят у костра.

Я хватаю сзади эту дурацкую куртку и поднимаю Доув на ноги, позволяя ей упасть спиной мне на грудь, чтобы она не споткнулась. Она вскрикивает от неожиданности.

“Разве я не сказал, что шоу, блядь, окончено? Я отвезу тебя домой”.

Она поворачивается и толкает меня в грудь.
– Отстань от меня, двуличный придурок!

– Сними с него куртку. ” Меня так тошнит, когда я вижу ее в этом, что удивляюсь, как меня еще не вырвало. Она знает, что значат университетские куртки в ЭШЕ. Я сказал ей.

– Мне холодно.

– Я дам тебе свою куртку.

– У тебя даже рубашки нет, Лев.

“Я позволю тебе надеть мою гребаную кожу. А теперь сними куртку, пока этот потерпевший крушение поезд не сорвался с обрыва.

Надувшись, она шипит: “Если ты так сильно хочешь, чтобы я потеряла это, умоляй об этом, Леви, Мальчик”.

Все ахают и охают. На несколько секунд у меня глохнут уши, как будто я нахожусь под водой.

Она потеряла сюжет, и я собираюсь превратить ее в болезненный триллер, в котором Остину повезет выжить.

Придурок сейчас выглядит таким самодовольным.

“Да, Леви”, - воркует он.
– Для разнообразия испачкай колени.

Поджав губы, я снова поворачиваюсь к Бейлсу. “Хватай свое барахло. Мы уходим.

“Нет, правда”. Она вскидывает руки в воздух и гортанно смеется. Сексуально.