– С ней все будет в порядке, - говорит он, и я точно знаю, кого он имеет в виду.

Я опускаю лоб на его шею и делаю глубокий вдох.
– Я знаю.

ГЛАВА 40

Лев

На следующий день после того, как Бейли отправится на реабилитацию, я возвращаюсь в школу.

Меня не было больше двух недель. Все это время я слонялся возле ее больничной палаты. Потом, после того как ее выписали, я был слишком расстроен, чтобы притворяться, что мне наплевать на свои оценки.

Я не единственный. Почти все, кого я знаю, кто был принят в колледж или уже отправил заявление, морально исправились.

Но мне нужно быть здесь сегодня. В школе. У меня есть незаконченные дела, о которых нужно позаботиться.

Когда Бейли была в коме, а мы с Мел сидели возле ее палаты, наслаждаясь тепловатым больничным кофе и наводящей тревогу беседой, я вспомнила момент перед тем, как Джейми позвонил нам, обнаружив, что Бейли не отвечает.

Мел только что сказала, что Талия навещала Бейли за несколько часов до передозировки, и указала, что за несколько часов до этого они с Джейми провели тщательный обыск дома на предмет наркотиков.

Я сложил два и два. Талия была единственным контактным лицом Бейли, кроме меня, на протяжении долгого времени. И я чертовски уверен, что не давал ей наркотики.

Что оставляет меня с одним кандидатом ...

Человек, который на самом деле угрожал дать ей наркотики. Где дым, там обычно и огонь.

А Талия прямо сейчас воняет перегаром.

Я нахожу ее прислонившейся к своему шкафчику, прижимающей учебники к груди, в то время как Остин маячит рядом, флиртуя с ней. Когда она видит, что я направляюсь в ее сторону, дразнящая улыбка трогает ее губы.

Она думает, что это надвигающаяся сцена ревности. Эта девушка наблюдательна, как пара грязного нижнего белья.

Небрежно отталкивая Остина с дороги, заставляя его споткнуться и упасть на задницу, вызвав несколько смешков, я смотрю прямо в лицо моей бывшей девчонке с чем-то таким.
– Прогуляйся немного со мной.

Талия надувает губы, показывая мне свой хороший профиль. “Я не знаю, Коул. Своим тоном ты не делаешь это слишком привлекательным для меня прямо сейчас.

Я сверкаю соблазнительной улыбкой, наклоняя лицо, чтобы коснуться губами ее уха. “Если ты прямо сейчас не прогуляешься со мной, я заявлю на тебя в полицию за домогательство и покупку тяжелых наркотиков, и тогда все варианты, которые у тебя еще есть для поступления в колледж, сгорят дотла вместе с твоей репутацией. Как насчет этого, милая?

Она отдергивает голову и в ужасе смотрит на меня.
– Показывай дорогу.

Талия разворачивается, запихивает учебники в свой шкафчик и с грохотом его закрывает.

Я уже на другой стороне коридора. Она поспешно следует за мной. Я делаю все, что в моих силах, чтобы сохранять спокойствие, но это тяжело, когда этот идиот чуть не убил человека, которого я люблю больше всего на свете. Я проскальзываю в лабораторию, и она делает то же самое. Я запираю за нами дверь и кладу руку ей на голову.

Ее глаза расширяются от страха. Честно? Она должна быть напугана прямо сейчас.

“Что бы ни сказала тебе Бейли, ” начинает Талия, указывая пальцем между нами, “ я бы ей не поверила. В конце концов, она старьевщица...

Я прижимаю палец к ее губам, и идиотка тут же тает от моих прикосновений. “Давай проясним одну вещь — в следующий раз, когда ты назовешь Бейли наркоманкой или любым другим сомнительным эпитетом, я отправлю одно из твоих обнаженных изображений в группу WhatsApp всего класса. Я бы ничего не пропустил мимо ушей. Не позволяй ямочкам на щеках и хорошим отметкам обмануть тебя — мы оба знаем, что я мудак, когда хочу им быть. ”

Она сглатывает и облизывает губы. Я убираю руку с ее рта. Она кивает, давая мне понять, что получила сообщение.

“Теперь давай установим несколько вещей”. Моя рука обвивается вокруг ее шеи. “Я знаю, что ты продал и / или приобщил Бейли к наркотикам. Я знаю, что вы тоже давали ей наркотики в тот день, когда у нее была передозировка. И я знаю, что ты сделал это, потому что, несмотря на то, что я объяснял тебе на простом гребаном английском, что ты никогда не был чем-то большим, чем теплая дырка, ты думал, что у тебя есть шанс сделать из нас нечто большее. Поправьте меня, если я пока что в чем-то ошибся ”.

Слезы наполняют ее глаза, но она ничего не говорит. Я ненавижу слова, которые срываются с моих губ, но еще больше я ненавижу ее за то, что она сделала.

К тому же, возможно, если бы она снова не приучила Бейли к наркотикам, Дав не пришлось бы проходить реабилитацию, и она могла бы быть прямо здесь, со мной.

Это нездоровая мысль. Для Бейли хорошо находиться в реабилитационном центре. Но мои чувства к моему лучшему другу могут навсегда перейти грань между любовью и одержимостью.