– Да вот, к нам тут залез весьма любопытный экземпляр, вероятно, зараженный чем-нибудь очень опасным и интересным.

Юлия Игоревна демонстративно проигнорировала ответ Анастасии Петровны и направилась прямиком к зверю. Осмотрев его со всех сторон, учёная наконец сказала: «Если мы уж и поймали такое странное существо, да ещё и живым, нам нужно в первую очередь заняться документированием его поведенческих реакций. Есть ли у него самосознание? На какое известное нам существо оно похоже? Сейчас это нечто ведет себя крайне интересно! Такая многолюдная стрессовая обстановка, а он удивительно бездвижен и спокоен. Мне кажется, без изучения этих фундаментальных вопросов нам не стоит никого резать. Коллеги, вы согласны со мной? – обратилась к мужской аудитории Юлия.

– Да, вполне, – согласился Филипп Варламович.

– Ну вы чего, право, Анастасия Петровна? – задал так ласково свой риторический вопрос Лев Игнатьевич.

Дима в это время просто молчал. Его смущал и злил тот факт, что в его комнату набивается всё больше и больше людей, обсуждающих что делать. А он, кажется, даже не имеет непосредственного права голоса в этом разговоре, ведь Дима – всего лишь аспирант. У него нет ни своего гранта, ни репутации в научных кругах. Пока ты ничего не добился, ты невидим и безголос в этом академическом мире.

– Так, а что это тут за собрание такое интересное и без нас? – прокряхтел Пал Саныч, пробираясь в комнату. – День рождения у меня вроде с Сан Палычем ещё не скоро. – За ним в комнату зашёл и сам Сан Палыч. Оказываясь в одном пространстве вместе, они тут же превращались в ходячую иллюстрацию рассказа «Толстый и тонкий». – Мы сегодня завтракаем все у Димы, как я понимаю. Занимательно, занимательно.

Оба учёных наконец заметили ключевую фигуру совещания – существо. Выпучив глаза, они попятились назад.

Пал Саныч и Сал Паныч работают вместе ещё со студенчества. На данный момент трудно сказать, какая у них область интересов. Кажется, что они занимаются всем и ничем сразу. Началось всё с того, что Пал Саныч исследовал местных полёвок, а Сан Палыч – их кормовую базу. Таким образом, ботаник и териолог организовали свою первую коллаборацию. Дальше было больше: вместе они изучали и летучих мышей, и бобров, и даже бурых медведей. В начале карьеры у них получались действительно обширные и качественные работы. Именно тогда-то они и заработали себе имя, которое до сих пор их кормит. Чтобы зелёному учёному дали грант, он старается увеличить шансы своей анкеты на успех громкими именами. Так и получается, что Палыч и Саныч уже давным-давно не пишут статьи, а статьи пишутся за них сами. С одной стороны, без этих мастодонтов на биостанции было бы совсем туго. Но с другой, чем чаще их фамилии фигурируют – тем заметнее они на фоне остальных. Создается очень хрупкий баланс станционных взаимовыгодных отношений.

– Что это вы принесли сюда? Мы же Хэллоуин с вами не празднуем, – перекрестился Сан Палыч.

– Новая тема нашей научной работы – выяснить, что это такое и с чем это едят, – вновь взял борозды разговора в свои руки Филипп Варламович.

– Сколько лет работаю на станции, никогда такого не видел, – задумчиво потер подбородок Сан Палыч. – А это что у него на голове, глаза что ли?

– Скорее всего какой-то светочувствительный орган, но маловероятно, что привычные глаза. Может быть, это какие-то гипертрофированные структуры? Занятно… На что же они реагируют? На ультрафиолет или инфракрасное излучение? На электрические или магнитные поля? А может быть и всё вместе. Такой пласт работ, такой пласт работ… – увлечённо выговорился Пал Саныч, совсем позабыв о проблемах беспокойной ночи.

– Полностью согласен, нужно разобраться в строении этого зверя. А то выглядит он крайне экстравагантно. Этим мы с Львом Игнатьевичем и займемся в ближайшее время, – попытался вновь перетянуть на себя одеяло Филипп.

– Так нам нужно для начала его где-то содержать. Дим, сбегай в подвал за вольером. Там если разгрести кладовку, за коробками запрятан один хороший. По размеру, думаю, должен подойти, – спасла ситуацию Юлия Игоревна и тот нехотя поплелся вниз.

Подвал был не самым приятным местом на станции. Туда обычно скидывали весь ненужный хлам, накопившийся за прошлые годы работ. Часть дверей в нём была на глухо закрыта, но не по какой-то особой причине, а скорее из ненадобности. Не факт, что кто-то из текущих сотрудников станции вообще хоть раз там бывал. Другая же половина подполья активно использовалась в быту. Визуально эти две зоны можно было различить по лампочкам, где они не перегорели – значит там и жизнь. Ещё одной разграничительной линией была облупленная красная дверь, которая своим устрашающим видом пугала не одно поколение молодых учёных. Прямо за ней они сталкивались с тьмой леденящего душу длинного и мрачного коридора.

«Сидят все в МОЕЙ комнате! Обсуждают то, что поймал Я! А мне, видите ли, надо бежать за вольером, – погрузился в свои мысли аспирант по дороге. – Допишу диссертацию, вот тогда-то меня будут слушать. Вот тогда меня никто не заткнет! Осталось то всего, 3-4 годика, пф».

Дима в биологии уже семь лет. И путь его на биостанцию был тернист и нелёгок. Трудно с самого начала понять, что тебя интересует, в какую область хочешь податься. Вот и мотало Диму по разным лабораториям, биостанциям и профессорам, пока наконец он не встретил Анастасию Петровну. Вокруг неё всегда было много студентов, она предлагала насыщенный и продуманный план действий. Сотрудничая с ней, ты всегда точно понимал, что и в какой момент будешь делать, какую часть работы выполнять. Диме нравилось, что Анастасия Петровна была на одной волне со своими студентами, они всегда вместе праздновали день биолога, день рождение товарищей Догеля и Левенгука, международный день биологического разнообразия. И Дима был очень счастлив, когда год назад его впервые добавили в грант. Теперь он не только учился и работал над своим исследованием, но и получал за это деньг, целых десять тысяч.

Диме не удалось быстро найти нужный вольер, пришлось знатно покопаться в подвале. Так что быстрое двухминутное поручение растянулось до целых десяти. Поднимаясь обратно по лестнице, ему послышался гул, усиливающийся с приближением наверх. За всё время своего прибывания на станции Диме ни разу не доводилось слышать подобную громкость от старших коллег. Оказавшись на первом этаже, ему наконец удалось выхватить несколько отдельных особо звонких фраз.

– Что может решить ваше поведение?! Вы хоть знаете о существовании современных методов!?