Как уже говорилось — переселенцев Первой волны жители планеты — элары, приняли очень дружелюбно. Был среди тех людей и прапор Говенько. Вот тогда-то он и совершил единственный в своей жизни необдуманный поступок, обернувшийся, впрочем, для него немалой выгодой. Он спас жизнь некой молодой особе — дочери местного удельного князька. За это князь пожаловал его спасённой дочерью, сиречь — отдал её обалдевшему прапору в жёны, а потом и вовсе — передал зятю все свои княжеские полномочия. Вместе с дочерью князя и княжеской властью к прапору Говенько перешли и некие артефакты — медальон в виде восьмёрки, пронзённой крылатым мечом с камнем в виде глаза в навершии рукояти и небольшой, размером чуть побольше голубиного яйца, странный полупрозрачный голубой камень, оправленный в серебристый металл.

Итак, прапор Говенько принял власть над посёлком, который торжественно переименовал в Яловку, в честь родного села, и сделал своим княжеским гербом российского двуглавого орла. Жена Миона родила ему двоих детей — сына и дочь.

— Это — собственно, всё, что мне удалось узнать о нём. О настоящем прапорщике, сослуживце твоей прабабки. — закончил свой рассказ Гиора, — Впрочем, меня сейчас интересует другое. Да и вас тоже.

Анка и Джинн молчали с убитым видом.

— Кто третья сила — я догадываюсь. Это — трекларетане, они же воги — это кому как угодно их называть. А вот кто четвёртые… Я теряюсь в догадках. Как и насчёт того — на кого работал наш Лжедмитрий, то-есть лже-прапорщик. Ладно-ладно! Не переживайте вы так! Я вас и пригласил для того, чтобы помочь!

— Что мы должны делать? — спросил Джинн.

— Вам предстоит вернуться на болота. С вами отправится Рива, на месте будет ждать ещё один человек — вы можете её знать. Это Ла Тифа.

— Ар Адам погиб, а она потеряла ребёнка. — добавила Рива.

— Предстоит доделать задание. — сказала Анка.

— Именно так. — ответил Гиора, — К сожалению — я не смогу составить вам компанию. Но и одних оставлять не хочется. Вобщем, я отправлю с вами Шломо — своего сына. Мальчик как раз собирается поступать в военное училище — заодно и погоняете его, как следует. Я бы отправил с вами Авигдора, он постарше и посерьёзнее, но Авигдора в космос не заманишь никакими калачами. Но для начала — прогуляйтесь на Землю. Дагвард прибудет не сегодня-завтра.

Глава 28

Были сборы недолги

Первым, разумеется, явился сверхпунктуальный Таракан Иванович Кротов, в сопровождении сынишки. Пятилетний Давид был облачён в перешитый из старого отцовского обмундирования комбинезончик, полностью копирующий форму космоспецназовца.

— Привет! — радостно гаркнул сорванец Анке.

— Привет, пистолет! — Анка протянула ему руку, — Лови пять!

Давид был у спецназов всеобщим любимцем.

— Ух ты! Космический корабль! — крикнул мальчишка, впервые увидевший «Мимозу», — Настоящий!

— Настоящее не бывает! Пошли, покажу, что внутри! — Анка взяла ребёнка за руку, и они пошли по трапу. Кротов двинул следом. С группой он не летел, просто прибыл проводить жену, но Ривы с ним не было.

— А Рива где? — тут же спросила Анка.

— Задерживается. — туманно ответил супруг.

Накануне Рива, разрешив, наконец-то, свои сомнения, отвезла Шошану в Петербург — в балетное училище имени Вагановой.

В кокпите Давид первым делом влез в кресло На-Лы и принялся бойко молотить по клавиатуре бортового компьютера. Кхамианка посмотрела на незваного гостя со смесью ужаса и неудовольствия, но от греха подальше решила промолчать.

— А где рисовалки? — спросил Давид с нескрываемым разочарованием, — И игр тут нет!

— Это бортовой компьютер. — объяснила Анка, — Там специальные программы для полётов стоят, а рисовалки и игры здесь не нужны. Они только место занимать будут. Если порисовать хочешь — взял бы свой планшет.

— Я ляпник взял! Стрелять будем?

— Ляпник, так ляпник. Пошли!

— А бластер дашь подержать?

— Если во все мишени попадёшь.

— Попаду!

Особый экспедиционный отряд, следовавший на Великие Болота, находился в полном составе. Почти. Ждали ещё одного человека. Точнее — двух. Рива по-прежнему где-то задерживалась. Из разговора с Кротовым стало ясно, что приедет она не ранее, чем к вечеру и не одна. Анка догадывалась — наверняка она привезёт с собой одного из сыновей Гиоры — того самого Шломо. И уже заранее почувствовала себя этаким Савельичем при «Петруше Гринёве».

Шломо Эпштейн оказался невероятно длинным и худым парнем, узкоплечим и конопатым. Фигурой он пошёл в мать, а вот лицом был весь в отца. Это был Гиора Эпштейн, только моложе и худее. Одет он был в простой тёмный комбинезон и старые солдатские ботинки, за спиной болтался тощий рюкзак. На голове вышитая кипа.

— Шалом! — сказал он, возникая в кокпите. За его спиной маячила Рива, вырядившаяся как на научный конгресс — узкий светло-серый костюм, белая блузка с чёрным бантом под горлом, незаметный, естественных оттенков, макияж.