— Труху сегодня оскорбили, — сказала Жанна, убедившись, что мы на мостике одни. — Некрасиво.

— Мы сами ее оскорбляем, называя Трухой, — ответила Олька Торгина.

— В себя приди — нам можно. Она наш тренер, у нас свои отношения. Но чтобы какой-то футболистишка разговаривал с ней настолько пренебрежительно… не бывать этому. Сегодня они унижают Труху, а завтра что? Скажут, что футбол лучше всех?

Девчонки ожидаемо стали поддакивать — на это Жанна и рассчитывала.

Я молча наблюдала за происходящим, прекрасно понимая, что происходит — Жанна хотела нанести тот самый первый удар, который развяжет всем руки. Неделя прошла, хватит выжидать.

Думаю, посторонним наши разборки и вообще действия могли показаться странными, но мы традицию противостояний чтили, начиная с первой поездки в такой лагерь, которая состоялась… ну, я впервые поехала лет в шесть. То еще было приключение! У меня мало осталось воспоминаний о той поездке, но все неизменно яркие: запах зубной пасты, втертой в лицо и волосы, куличи, которые мы с Катькой Семеновой лепили из дорожной пыли, потому что были шестилетками, а еще Мужик-с-топором — местная легенда, потому что в каждом лагере должна быть своя легенда. Но я этого Мужика тогда боялась до чертиков и верила в него больше, чем в себя. Полученные в шесть лет впечатления были настолько яркими, что этот Мужик не забылся до сих пор. Возможно, я пронесу его через всю жизнь и вспомню даже на смертном одре.

А секрет непрекращающегося противостояния прост: всем хотелось чего-то большего, чем просто тренировки, которые и так составляли большую часть наших жизней. Хотелось экшена, игры, азарта, адреналина, побегушек по лагерю под покровом ночи, страха перед Трухой, которая может все узнать, а еще совместных мозговых штурмов, разработок «гениальных» будущих планов. Без телефонов и не таким займешься — а все гаджеты у нас изымали, выдавая по вечерам на пару часов. И в итоге мы от них так отвыкали, что почти не трогали, лишь отправляли короткие сообщения родным.

Несмотря на почитание традиций, каждый год находились и те, кому подобные развлечения были до лампочки.

Как и сейчас:

— Может, мы просто отдохнем? — вздохнула та самая Катька Семенова, с которой мы когда-то лепили куличи из грязи. В те временя она была более компанейской. — Хоть раз! Каждый год одно и то же. Мы сейчас проучим футболистов, потом они — нас, и никогда это не кончится. А я спать по ночам хочу, отдыхать. Я и сейчас-то спать хочу, а не на дискотеку тащиться.

— Боже, Семенова, запроси в санчасти побольше витаминов! — разозлилась Жанна. — У меня бабушка меньше отдыхает, чем ты! Ветошь.

— Твоя бабушка сегодня повторила двадцать раз подряд комбинацию с бревна? Или, быть может, сдала силовой норматив? Я так не думаю, Москвина! И вообще, с чего это ты стала у нас главной?

— С того, что мы с Ланой уже все придумали. В течение двух дней мы нанесем удар по футболистам, такой, после которого они поймут, что наезжать на чужих тренеров опасно!

— Да какой там наезд! Так, отмахнулся мальчишка, он же мелкий и глупый…

— Что еще хуже! Что из него вырастет?

— А ты заделалась его воспитателем? — хмыкнула Катька.

— А ты, Семенова…

— Пора идти в досуговый центр, — влезла я в перепалку, по опыту зная, что дело может затянуться. — Мы с Жанной обсудим кое-что и всех догоним.

Дождавшись, пока все отойдут на безопасное расстояние, я повернулась к заклятой подруге и зашипела:

— У нас уже и план есть? Серьезно?

— Мы его придумаем, — отмахнулась она. — Да хоть прямо сейчас!

— Ты и сроки установила! Ничего толкового в такие временные рамки не уложить. Мы уж точно не сможем наловить рыбы и дождаться, пока она стухнет. Даже если начнем прямо сейчас!

— Это было бы повторением за волейболистами.

— Которых тут нет, — справедливо заметила я. — А значит, для остальных это внезапная вонючая новинка.

— Черт, я об этом не подумала… — Жанна раздраженно откинула со лба отросшую светлую челку. — Ладно, что предлагаешь?

— Прямо сейчас — ничего, — отрезала я, упиваясь своей вредностью. — Ты наврала, ты и выкручивайся.

Недовольные друг другом, мы с Жанной отправились за остальными. Чем ближе подходили к освещенной лесной тропе, тем больше вокруг роилось мошек, просто спасу от них не было. Если не набрызгаться с ног до головы специальным средством, можно не вернуться домой — сожрут живьем.

Впереди уже играла музыка, солист заунывно пел про яхту, парус и любовь — эту песню я слышала миллион раз, начиная с раннего детства. Спортивные лагеря менялись от подмосковных до поволжских и даже северных, а плейлисты нет. Наверняка скоро врубят песню про белый танец, которая старше меня и, возможно, даже старше моей мамы.

Я не успела догнать Лерку, хотя собиралась, ведь по ее лицу прочитала, как сильно она обиделась на меня за внезапный союз с Жанной. Обычно мы обе ее недолюбливали, и я намного больше, чем Лерка с ее дружелюбной натурой.