Как бы мне ни была неприятна концепция собственничества как наедине, так и на людях, я ее понимаю. Меня возмущает, что я это понимаю, но его преданность семье заставляет меня восхищаться им. Чего я никогда не ожидала от себя.

Сайлас тоже не хочет оказаться в такой ситуации. Я уверена, что в его планы не входило жениться на мне.

Но он сделает это, потому что должен.

Он сделает это, потому что любит людей, которые его окружают.

Мы два очень разных человека с очень похожим опытом.

Мне не нужно знать его мечты или любимый цвет, чтобы понять, кто он такой. Его преданность говорит громче всяких слов, а его непоколебимое стремление защитить тех, кто его окружает, отражает мое собственное.

Этого мне достаточно, чтобы идти вперед.

Этого достаточно, чтобы доверять ему.

– Быть убедительной с родственниками мужа, – я улыбаюсь ему, поджав губы. – Поняла.

Я уже знаю, что его мать возненавидит меня. Матери всегда меня ненавидят.

– Есть еще какие-нибудь правила?

– Да, – я киваю, прикусывая внутреннюю сторону щеки. – Не влюбляться. Я говорю это не для того, чтобы соблазнить тебя. Это касается нас обоих. Это должно оставаться как можно более фальшивым, иначе я уйду.

Это к лучшему – держать дистанцию, быть стервой. В конце концов, он будет мне за это благодарен.

Он делает еще один глоток кофе, задерживая взгляд на моем лице, прежде чем снова заговорить.

– Это твой самый большой страх, Хекс? Влюбиться?

Его вопрос настолько неожиданный, настолько чуждый, что я смеюсь в ответ.

– Нельзя бояться того, чего никогда не испытывала, – правдиво отвечаю я.

Сайлас любил, и, судя по тому, что я слышала, он отдавал всего себя. Я легко могла бы позволить ему влюбиться в меня, а потом выжать из него все. Использовать его эмоции в своих интересах. Позволить ему приблизиться ко мне, а потом уйти, как только он зайдет слишком далеко, или просто наблюдать, как он уничтожает себя, как и все парни, которые осмеливались пытаться до него.

Город может называть его злодеем, но внутри он влюбчивый парень. От него исходит запах. Благих намерений и романтики. Его чуткое сердце обливается кровью за тех, кто ему дорог.

Его легко понять, это написано в каждом сантиметре его существа — человек, который отдал бы абсолютно все ради тех, кого любит.

Я слишком проклята, чтобы заслужить такую преданность.

– Нет, Сайлас. Я не боюсь любви, – твердо говорю я. – Но тебе следует бояться меня. Я причиняю боль людям, которые пытаются заботиться обо мне, Хоторн. Не позволяй себе стать еще одной жертвой моего несчастного сердца.

14. ПРИВЕТ, РОЗИ

Сайлас

– Сайлас, когда мы поймем, чем это все обернется, можно у нас будет сад?

– Конечно.

– Я хочу выращивать гвоздики.

– Гвоздики?

– И пионы!

– Хорошо.

– Клянись.

Мы поняли, чем все обернулось, но единственный сад, который теперь есть у Розмари Донахью, – это цветы, которые я ежемесячно доставляю к ее надгробию.

Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз стоял здесь. Я провожу рукой по верху ее памятника. Камень подвергся эрозии, буквы ее имени стерлись – болезненное напоминание о прошедшем времени.

Розовые гвоздики.

– Привет, малышка Рози.

Теплый порыв ветра приветствует меня. Нежная ласка природного явления, приветствие в мире живых. Смерть и скорбь у всех разные, но по какой-то причине, когда я ее навещаю, мне кажется, что она здесь, со мной.

– Тебя нет уже четыре года. Это кажется нереальным, правда?

Знакомое чувство гложет меня изнутри. Мои ребра туго сжаты, что позволяет мне делать лишь поверхностные, быстрые вдохи. Это словно порез бумаги на чувствительной коже, нежелательное напоминание.

Это не что иное, как чувство вины.

Жадное, отнимающее много времени, чувство вины.

Я жив, а она нет.

Меня не было рядом, когда она нуждалась во мне. Я не смог ее спасти.

Если бы мы поменялись местами, как я много раз молил, жизнь Розмари была бы наполнена красками. Она бы наслаждалась каждым вздохом, каждым днем. Превращала бы даже худшие моменты в нечто прекрасное, потому что именно это она и делала.