Часто забывают, что у нас были не просто отношения. Когда она умерла, я потерял подругу.

Роуз и я пережили травму, изменившую нашу жизнь, в которую никто, кроме нас, не верил. Мы верили словам друг друга, потому что прошли через это вместе. Это событие сблизило нас.

И вот теперь, когда я прихожу к ней в гости, я рассказываю ей о хорошем. Я рассказываю о женитьбе Алистера, зная, что она была бы счастлива, узнав, что озлобленный мальчик, которого она называла старшим братом, наконец-то позволил кому-то полюбить его. Несмотря на то, что ему бы это не понравилось, я рассказываю ей о Тэтчере, о Лире, с которой, я думаю, они стали бы лучшими подругами. Я хочу, чтобы она знала, что я стараюсь присматривать за Сэйдж, хотя Рук и сам неплохо справляется.

Я даю ей понять, что с нами все в порядке, что, несмотря на шантаж, который висит над нами, и возможность того, что нас посадят в тюрьму, если ее душа будет свободна, с нами все в порядке. Что мы справились и без нее.

Я говорю ей о плохом.

О том, что возможность того, что она встретится с моим отцом, наступит раньше, чем я когда-либо мог предположить. В результате я начинаю говорить о работе и Стивене, и в конце концов дохожу до части моей невинной лжи о том, что у меня есть девушка. Она бы рассмеялась, если бы была здесь – она бы посмеялась над моей паникой.

Я изливаю душу надгробию, которому ничего не остается, как слушать, и надеюсь, что девушка, которую я когда-то знал, услышит меня.

– Мама убьет меня, если узнает, что я лгу. Я просто не могу позволить папе умереть, зная, что дело всей его жизни продадут. После всего, что они пытались сделать для меня, Роуз, я не могу этого допустить, – я сглатываю комок разочарования в горле и вздыхаю, проводя ладонью по щеке. – А Коралина, она...

Коралина – что?

Упрямая. Волевая. Слишком, блядь, твердолобая. Девушка, которую мне хочется целовать каждый раз, когда она появляется в комнате.

В тишине этого кладбища я позволяю себе ухмыльнуться, слегка покачав головой.

– Коралина – это... Коралина. Я мало что знаю о ней, кроме того, что она художница, и она нравится Руку, что неудивительно – он фанат всех, кто подкидывает дерьма Тэтчеру.

Хотелось ли мне прострелить Тэтчу ногу за то, как он с ней разговаривал? Да, у меня было такое желание.

А еще, понравилось ли мне наблюдать, как она пережевывает его и выплевывает в одиночку? Безусловно.

Она всегда с таким храбрым выражением лица, но она в шаге от того, чтобы разбиться вдребезги. Когда мы наедине, я вижу это. Я чувствую это.

Я видел это на своей кухне прошлой ночью. Видел, когда она уснула на моем диване, свернувшись в клубок, защищаясь даже в бессознательном состоянии.

Стивен причинил ей боль. Никто, кроме нее и него, не узнает, что произошло в том подвале. Она так боится, что ее сочтут жертвой, что не позволяет себе исцелиться.

Я знаю, каково это – чувствовать эту травму, живую, дышащую рану. Быть привязанным к гневу, к жажде мести. Но, похоже, что прошлое Коралины поглотило ее. Это сделало ее жесткой, неприступной, и это сводит меня с ума, потому что я знаю, что она не такая. Она показывает мне проблески этого, но никогда не показывает всей правды.

– Думаю, – вздыхаю я, прикусывая внутреннюю сторону щеки, – думаю, я хочу узнать ее ближе. Но она не собирается облегчить мне задачу, даже если я попытаюсь. Ей больно, и она чертовски гордая. Я вижу это каждый раз, когда мы смотрим друг другу в глаза. Это как продолжение ее самой – оно живет в каждой комнате, в которую она входит, как тень. Это в ее творчестве. Это убивает меня. Она знает, что может найти утешение, если впустит кого-то, но отказывается.

С Коралиной мне хочется говорить.

Разорвать себя на части, чтобы заполучить ее. Потянуть за ниточки, которыми она так туго обмотала себя, чтобы я мог увидеть, что скрывается под ними, когда она раскроется передо мной.

Есть что-то в том, как она двигается, как дерзко говорит, с затаенной свирепостью в каждом слове, как ее глаза ловят свет и тают, как мед, когда она смотрит на меня.

Эта связь между нами ощутима, она гудит в воздухе, и ее все труднее игнорировать. Скоро мы окажемся под одной крышей, и тогда ей негде будет от меня спрятаться. Она будет носить мою фамилию, существовать в моем пространстве.

Мы будем связаны как минимум на два года, и она не сможет сопротивляться мне так долго. Особенно если я немного надавлю. До этого момента я и не пытался.

Она сломается ради меня.

Я не боюсь проклятий, особенно если они похожи на Коралину Уиттакер.

15. ДОЧЬ ТВОЕЙ МАТЕРИ

Коралина

– Ты же сказала, что их здесь не будет.

– Их и не было, – бормочет Лилак, когда я поднимаюсь за ней по ступенькам в дом наших родителей. – Наверное, они рано вернулись из поездки.