На станции было шумно и людно, не то что в нашем Берри, и я старалась держаться поближе к поезду. Из вагона первого класса выпорхнули три молодые особы в элегантных дорожных нарядах. В двух из них точно текла высшая кровь драконов, а вот третья, кажется, была обычным человеком. Я придирчиво рассмотрела последнюю. Именно такие, как она, скоро станут мне главными соперницами. Что ж, симпатичная, но в сравнении со своими спутницами меркла. Женщины-дракомаги обладали особой выразительной красотой, и эти две были не исключением: обе блондинки с глазами небесной синевы. Похоже, сестры. Я бросила взгляд на свое отражение в вагонном окне, оценивая и сравнивая. От мамы мне достались волосы цвета гречишного меда, которые выгодно выделяли меня в толпе, при этом светлая, без единой веснушки, кожа и светло-серые глаза. Я улыбнулась себе, тренируя кокетливую улыбку. Брендон Стилл не раз говорил, что она сводит его с ума.

Негодяй! Возмущение его поступком все еще бурлило во мне.

Девушки тем временем о чем-то беззаботно щебетали и смеялись. Чешуйки дракониц красиво искрились на солнце. «Когда-то и моя мама была такой, – невольно подумала я. – Молодой, счастливой. Одной из них». Интересно, жалела ли она хоть иногда, что предпочла всей этой жизни моего отца? Что променяла свой статус и магию на любовь обычного парня. Она ведь знала, что, связав себя с человеком, перестанет быть дракомагом, лишится не только семьи, но и силы.

Я еще смутно помнила редкие чешуйки на ее шее, но и они полностью исчезли к тому времени, как родилась Мэри. Кажется, из всех сестер только я знала, кем на самом деле была наша мама. А все из-за той самой чешуйки на затылке, с которой я появилась на свет. Эта чешуйка не обозначала ровным счетом ничего: за все двадцать лет жизни у меня не проявилось никаких способностей дракомагов, да и не должны были. Но она могла открыть тайну маминого происхождения, и я привыкла прятать ее от чужих глаз. Правда, это было совсем не тяжело, ведь столь маленькая чешуйка легко терялась среди волос.

И почему такая несправедливость? Почему, если дракомаг берет в жены обычную девушку, то передает ей свою силу, делая равной себе, а в обратной ситуации драконицы лишаются ее же? Именно поэтому девушки-дракомаги так тщательно выбирают себе мужей и только среди равных. Мужчины, конечно, тоже не стремятся жениться на женщине без драконьей крови, тем не менее это случается время от времени и не столь сильно порицается обществом. А от таких, как моя мама, отказываются и считают позором семьи…

Девушки чуть сдвинулись с места, когда из того же вагона на перрон шагнул мужчина. И я сразу узнала его. Тот самый дракомаг, который подпортил мне беседу со Стиллом. Странно, я думала, он покинул Берри, как только починили его экипаж.

Я заметила, как девушки стали перешептываться и бросать на него томные взгляды. Причина была понятна: этот дракон был весьма и весьма привлекательным. Почти безупречным. Высокий, русоволосый, лицо истинного аристократа. И, судя по столь повышенному к нему интересу, холост. Состояние, уверена, у него тоже приличное. Вот только, боюсь, этот карасик не по моим зубам. Все же я реально оценивала свои возможности.

Внезапно дракомаг посмотрел прямо на меня и прищурился. Я вздрогнула, почему-то испугавшись, что он меня тоже узнает, и поспешила вернуться в свой вагон. Тем более поезд должен был вот-вот тронуться.

Радости моей не было предела, когда я обнаружила, что усатый сосед вышел на этой станции. Его место занял тщедушный студент с толстым учебником по философии, и весь оставшийся путь он просидел, уткнувшись в книгу. Мне тоже все-таки немного удалось почитать, когда соседка справа задремала и завалилась чуть набок, тем самым давая мне больше пространства.

Больше поезд я не покидала до самого Сильвертауна. На столичный вокзал мы прибыли ровно в шесть. Я надеялась, что Стэйси успела получить мое письмо и приехала встретить меня. Мои чаяния оправдались: я заметила подругу в окно, как только поезд остановился. Она расхаживала по перрону, нетерпеливо размахивая сложенным зонтиком. Светлые кудряшки на ее голове подпрыгивали в такт ее шагам.

– Стэйси! – крикнула я еще со ступенек вагона.

– Габби! – воскликнула она и кинулась ко мне.

Помогла стащить мой чемодан, и только тогда мы крепко обнялись. От переизбытка чувств на глаза набежали слезы. Когда Стэйси отстранилась от меня, ее глаза тоже был влажными.

– Ты даже не представляешь, как я счастлива видеть тебя. – Она окинула меня теплым взглядом. Потом добавила с некоторым беспокойством: – Ты похудела. Только не говори, что заморила себя голодом из-за неразделенной любви.

– Делать мне больше нечего, – ответила я с преувеличенным весельем. И быстро перевела тему: – Зато ты выглядишь прекрасно! Замужество тебе к лицу. Прямо светишься вся!