Несколько часов назад он отправил за девушкой ту самую громадную птицу, вот только она так и не вернулась.

[Ияков: …]

Ияков встал. Встал и пошёл в тот лес, где должна была быть Луза.

Здесь было темно. Темно и пусто. Но, что самое страшное, безлюдно.

[Ияков: …]

Он бродил меж одного ствола к другому и каждый раз вдалбливал свой кулак в очередное дерево, разрывая его на части.

Глаза юноша были такими же опустошёнными, как и все эти просеки. Он не говорил, не курил и даже ни о чём не думал. Ему просто было невероятно страшно.

[Ияков: …]

И, казалось, что бродил он целую вечность…

**…

[Ияков: !!!]

Ияков неожиданно заметил какой-то странный огонёчек – крошечный, но яркий – такого лиловатого цвета.

В это же мгновение он был в миллиметре от него, и стало ясно, что это был чей-то глаз.

Существо перед ним было формы…

[Ияков: …]

Неважно, какой формы оно было – сейчас оно походило на размазанную от удара юноши лепёшку. Ияков даже не раздумывал над тем, что вообще это было и как оно относилось к Лузе.

[Ияков: …]

Вдали мерцали ещё сотни таких лиловых огоньков.

[Ияков: Абсолют.]

Мышцы юноша в мгновение ока выросли просто до сумасбродного уровня, сам он стал выше шире, его глаза заискрились голубым, а дымовые кулаки сжались с полноценным хрустом.

Буквально через мгновение он вспышкой ворвался в один огонёк, другой – в лесу началось самое настоящее месиво из странных существ. Все они кровавой рябью размазывались по общей картине мрака, не успевая даже осознать, что вообще происходило.

Иякову уже было плевать на какие-то там свои предпочтения и тупую гордость – он использовал все 100% своей силы, он был защищён от всего и был готов на всё.

[Ияков: …]

Спустя пару сотен существ он остановился. Весь в крови, с дымящимися кулаками и стопами.

[Ияков: …]

Перед ним возвышалось что-то до ужаса громадное. Оно было лиловым, походило на огромную непропорциональную жабу с головой трёхрогого козла, изо рта которого торчал длиннющий, брызгающий пламенем язык.

И что самое главное, прямо над ним парила какая-та сфера, в которой даже отсюда была видна чья-та до боли знакомая, но какая-та позабытая рожа.

[???: Узнаёшь меня, ублюдок?!]

[Ияков: Чего блять? Прушка?]

[Прушка: Меня зовут Пётр, сука!]

В сфере, зависшей в воздухе был не абы кто, а тот самый пухловатый паренёк, который когда-то наливал кружку медовухи Иякову на задворках Гердана.

Вот только что он здесь делал – настолько далеко от его родного дома?

[Прушка: Не её искал?]

Прушка обернулся и выволок что-то на обозрение Иякову.

[Ияков: …]

Он держал за волосы Лузу, которая была уже без сознания, с заплаканными глазами и кровью, вытекающей изо рта.

[Прушка: Я отомщу тебе за отца! Когда-то я был слабый, но теперь я сильный, так что…]

Ияков молнией взметнул в воздух, рванув прямо в сферу, но огромное лиловое чудовище с такой же безумной скоростью хлестнуло его своим пламенным языком, и его тело кометой вонзилось обратно в землю.

[Прушка: Идиот! Даже не надейся меня победить, сегодня ты умрёшь!]

[Ияков: …]

Мускулистому юноше было не до разговоров. Его глаза прямо-таки заискрились голубым пламенем, а ногти начали проникать под мясо из-за чрезмерно сжатых кулаков.

[Ияков: …]

Его переполняла ненависть и тревога. Он поднялся на ноги и перевёл свой мёртвый убийственный взгляд на чудовище перед ним. Его язык уже рвался к нему со скоростью, превышающей звук, так что юноша и не слышал его приближения.

[Ияков: …]

Юноша схватился за язык, и всю его руку объяло пламенем. Со всей силу он потянул его на себя, и плоть поддалась, во только к нему пришлёпнулся лишь другой конец языка – чудовище просто отбросило его, как ящерица скидывает свой хвост.

Тем не менее, в отличие от ящерицы эта козложаба просто отрастила другой ещё больше и со всей дурей замахнулась им на Иякова.

[Ияков: …]

Ияков который раз заблокировал удар своим локтём, но теперь мощь атаки была настолько неукротимой, что он втоптался в землю.

[Ияков: РГХААА!!!]

Юноша со всей силы вдарил ногами по языку, и он с сумасбродной скоростью отлетел обратно, приземлившись прямо на рожу чудовища. Его кожа слегка обожглась и прошипела, а пламенный язык сменился другим – ещё больше и смертоносней.