Да, в шизоидный радикал заложен асоциальный тренд. Это значит, что чем большую роль он играет в характере, тем сложнее обладающему им индивиду найти общий язык с окружающими. Но шизоид не намерен сдаваться. Уничтожая условности и границы дозволенного, он расчищает себе площадку для творчества. Он интуитивно стремится к неограниченности во всех отношениях.

Отвергнутый и осмеянный, он уединяется в своём мирке и организует в нём ту жизнь, которую ему легко и приятно вести. Не понимая созданного другими, он пробует взамен сам создавать понятное ему.

Шизоид на самом деле не безобиден, порой – опасен. Не видя ничего страшного в том, чтобы мысленно или физически «поиграть», поэкспериментировать с предметами и явлениями – природными, социальными, шизоид не только самого себя, но и других людей нередко подвергает опасности.

Помню, как один юноша – студент медик, из тех, у кого, как говорится, «руки не туда пришиты» (народ не знает слова «шизоид», но метко подмечает свойства этого радикала), учился делать внутривенные инъекции. Не так, как это предписано технологией, а по-своему, в порядке «творческого» поиска. Застенки гестапо не видели ничего подобного! Больные орали от боли.

Случилось так, что я познакомился с девушкой-художницей и предложил ей принять участие в эксперименте. Эта девушка отличалась обостренной чувствительностью к своим психологическим проблемам. Ей предложили разрисовать натянутую на подрамник ткань причудливыми рисунками-разводами, по её собственному выбору – как ей хочется.

Вокруг в застывших позах стояли несколько артистов балета. Они должны были сохранять неподвижность на протяжение всего эксперимента.

Прошло пятнадцать минут, двадцать, тридцать… Девушка продолжала, в творческом поиске, очевидно, водить кистью ровно по центру холста. Я подошёл к ней и спросил, когда она намерена завершить картину.

«Что вы! – воскликнула художница. – Я только начала». На мой вопрос, а как же живые люди, принуждённые стоять так долго неподвижно, она жестковато ответила: «А это их работа».

К слову, это одно из проявлений феномена «дерева и стекла», упомянутого выше. Нередко по отношению к себе инфантильные шизоиды обнаруживают хрупкость стекла, а по отношению к другим – невосприимчивость и глухоту дерева.

Асоциальность, встроенная в шизоидный радикал, накапливаемая в социуме под флагом технического прогресса, свободы творчества, медленно, но верно приобретает апокалиптические масштабы.

Внешняя «футлярность» шизоида – лишь верхушка айсберга. Шизоид, прячась от ортодоксов, не только отпускает бороду и надевает на голову капюшон. Он жаждет создать виртуальное пространство для своего обитания, где вообще нет места ортодоксам. Он, без тени сомнения, готов заменить большинство людей и животных их электронными аналогами – роботами. Шизоидное стремление к созданию искусственного разума – не что иное, как подсознательное желание избавиться от неудобных ортодоксов.

Шизоиды отличаются также тем, что легко, без напряжения (имеется в виду, при высоко развитом интеллекте) постигая суть самых запутанных, «заумных» теорий, в то же время, не понимают «простых вещей». Легко мирятся с несуразицами, нелепицами. То и дело проявляют неожиданную грубость, бестактность. Всё это однородные явления.

Во всех подобных случаях шизоиды не принимают во внимание то, что важно и с первого взгляда понятно остальным, и либо увлекаются собственной «игрой ума» и пытаются объяснить необъяснимое, либо, без затей, обнародуют первую ассоциацию, пришедшую им в голову. Образуется путаница, с точки зрения ортодоксов.

Забавно, как шизоиды выстраивают общение с окружающими: нелогично, искаженно, с пропусками больших фрагментов необходимой информации.

Шизоиды склонны употреблять слова в их искажённом, неточном значении. И не только сами ошибаются и вводят собеседников в заблуждение, присваивая своим словам какое-то нестандартное значение, но и обращённую к ним речь тоже истолковывают весьма оригинально. Слышат в ней и понимают не то, что хотел сказать их партнёр по общению.

Некий молодой человек рассказывал мне на собеседовании о себе и своих отношениях с девушкой. Порой в его рассказе появлялись подробности настолько интимные, насколько и необязательные. Среди прочего, он упомянул о сюрпризах, которые периодически делал этой девушке, а она активно от них, по его словам, отказывалась.

Я спросил юношу: «Что это были за сюрпризы? Можете привести примеры?» Неожиданно для меня он насупился, налился агрессией и неприязненным тоном ответил: «А вам какое дело?» Давно поняв, что передо мной шизоид, я не обиделся, а слегка переформулировал вопрос: «Меня заинтересовали сюрпризы, о которых вы говорили. Хотелось бы знать подробности. Только и всего».

Молодой человек тут же оттаял и расплылся в улыбке: «А-а-а… Да, пожалуйста, без проблем…». И снова обрушил на меня массу подробностей, о которых я и не спрашивал.

Почему он не ответил мне сразу? Что в моем вопросе показалось ему поначалу бестактным, провокационным? – Остаётся лишь догадываться. Судя по всему, юноша как-то слишком своеобразно и превратно меня понял. А как именно? – Кто же его знает.

Вот результат того, что и к употребляемым словам и фразам шизоид относится по принципу «смотря для чего использовать».