«На летние каникулы я решил совершить путешествие по стране. Не имея ни копейки денег, минимум одежды, – только спортивные брюки, спортивные тапочки, рубашку и соломенную шляпу… Ещё, правда, у меня был из искусственной кожи чемоданчик – маленький, буквально сантиметров двадцать на тридцать… Со мной сначала поехал однокурсник, но через сутки он уже понял, что ему наше путешествие не осилить, и вернулся… В основном на крыше вагона, иногда в тамбуре, иногда на подножке, иногда на грузовике… Этот путь я проделал за два с лишним месяца, приехал весь… оборванный, спортивные тапочки у меня были без подошв: идёшь на самом деле почти босиком, а всем кажется, что в тапочках… В тот момент в стране шла амнистия, заключённые возвращались на крышах вагонов, и однажды ко мне пристали, их было несколько человек, и говорят: давай играть в «буру», … на одежду. И очень скоро меня раздели до трусов». [74]

Чем сполна наделён гипертим, так это общительностью. Он охотно расширяет круг общения, следуя девизу: «Ни дня без нового приятеля». Не желая знать условностей, гипертим легко устанавливает контакты с представителями разных социальных слоёв, групп, являясь своего рода связующим звеном между этими группами.

«Степан Аркадьевич был на «ты» со всеми почти своими знакомыми: со стариками шестидесяти лет, с мальчиками двадцати лет, с актёрами, с министрами, с купцами и генерал-адъютантами, так что очень многие из бывших с ним на «ты» находились на двух крайних пунктах общественной лестницы и очень бы удивились, узнав, что имеют через Облонского что-нибудь общее».

В общем, у гипертимов, как в песне: «Умейте жить, умейте пить и всё от жизни брать. Ведь всё равно когда-нибудь придётся умирать…».

Управление гипертимным радикалом. Юный гипертим доставляет окружающим очень много хлопот. Это про него говорят: «юла», «веретено», «шило в одном месте». Избыток энергии проявляет себя буквально во всём. От него устают воспитатели. Сверстники попадают из-за него в опасные ситуации, в которые он – весельчак и заводила – их постоянно вовлекает.

Вспоминает Борис Николаевич Ельцин в своей «Исповеди…»: «Зырянка, весной она разливалась и становилась серьёзной рекой, по ней сплавляли лес. И мы придумали игру, кто по этому сплавляемому лесу перебежит на другой берег… Наступишь на бревно, оно норовит крутануться, в чуть замедлил секунду – уходит вниз под воду… А чуть не рассчитал – и бултых в ледяную воду, а сверху брёвна, они не пускают голову над водой поднять, пока сквозь них пролезешь, воздух глотнёшь, уже и не веришь, что спасёшься. Вот такие «забавные» игры придумывали».

Трудно рассчитывать на то, что гипертимный ребёнок освоит хоть какую-то науку даже в игре – ведь он предпочитает играть активно, создавать и получать удовольствие от игровых событий, а не фиксироваться, как эпилептоид, на технологии игры, без чего обучение теряет смысл.

Единственный способ, на мой взгляд, усадить гипертима за парту, сосредоточить его внимание на важной для дела информации – это предварительно истощить, хоть в какой-то мере, его энергию.

Помню сквозь годы, что школьная успеваемость многих моих одноклассников-гипертимов существенно повысилась после того, как мы стали всем классом собираться рано утром, до начала занятий, и играть в футбол и другие спортивные игры. После, как минимум, часовой физической активности, пробежки до дома и холодного душа занятия проходили в спокойной, деловой обстановке.

Как бы то ни было, принцип воспитания остаётся всё тот же: как можно раньше распознать этот радикал в ребёнке и предоставить ему для усвоения технологии, адекватные повышенной подвижности и энергетике его психики, с прицелом на будущую трудовую деятельность.

Область применения гипертимного радикала. Приспособить к труду гипертима не так-то просто. Поручите ему любое – самое сложное, самое ответственное задание – и он превратит его выполнение… в народное гулянье. Будет много разговоров, шуток, взаимных розыгрышей и «приколов», воспоминаний о былом. Все засидятся затемно, а то и до рассвета, но воз нерешённых задач останется на прежнем месте.

Присутствие гипертима разрушает деловую атмосферу.

Как-то раз мне пришлось, будучи директором по персоналу, проводить конкурс на замещение должности секретаря (личного помощника) президента некой крупной компании. Было изучено немало достойных кандидатур, но одна претендентка произвела на меня особенно позитивное впечатление. Она была удивительно ровна и по-настоящему свободна в общении, улыбчива, обаятельна, оптимистична. Я сразу взял её на заметку.

Не успел я, завершив беседу, попрощаться с ней, как в мой кабинет, один за другим, стали приходить сотрудники компании. И охранники, мимо которых она прошла, и другие секретари, работавшие на том же этаже офисного здания, и работники бухгалтерии… Все они говорили одно и то же: «Потрясающая девушка! Непременно возьмите её к нам в коллектив».

Признаюсь, я, было, попал («и на старуху бывает проруха») под это общее впечатление, к которому близко было и моё собственное. Но после всех ко мне пришла опытнейшая сотрудница – руководитель секретариата.