— Надо было ехать в порт со всеми, — не сдержался Одли. — Всех надышавшихся дымом уже завтра выписывают, один я все еще больной. Вот угораздило же завести мозги в голове!

Вик, расслышавшая последнюю фразу Одли, тихо рассмеялась. Полли заглянула ей в лицо и тоже улыбнулась, несмотря на еще невысохшие слезы.

— Все будет хорошо, Полли, — спуская девочку с рук в детской, сказала Вик. Она её поцеловала в лоб: — давай-ка беги в ванную: пора купаться и спать.

Ноа с визгом понеслась первой — Полли отстала от неё. Горничная уже приготовила ванну — осталось только взбить пену. Эван достал из кармана брюк перочинный нож и, взяв из ящика с игрушками резиновую уточку, принялся что-то на ней вырезать. Вик подошла ближе, рассматривая незнакомую руну.

— Шшш! — прошептал Эван, прислушиваясь к доносившемуся из ванной гомону. — Это сюрприз.

Вик нахмурилась, когда он проткнул себе подушечку на указательном пальце и капнул кровь на руну. Он шепотом признался:

— Брендон сегодня подсказал. Он обещал, что уточка точно будет плавать.

Вик не сдержалась, укоризненно качая головой:

— Даже думать боюсь, для чего он вообще придумывал это.

Эван улыбнулся, закатывая рукава уже несвежей рубашки:

— Думаешь, черные-черные колдуны не были детьми? Полагаю, Брендон все же когда-то был ребенком… — Он направился в ванную, в дверях оборачиваясь к Вик: — иди, переодевайся, готовься ко сну — я их сам уложу. Ты устала сегодня — тебе надо отдыхать.

Она еле слышно призналась ему, не спеша уходить:

— Я сегодня весь вечер думаю: а на что бы я пошла ради девочек? Может, я такая же как нера Орвуд…

Эван крайне серьезно сказал:

— Одно я знаю точно — закон бы ты не нарушила.

Вик вздохнула: она так и не призналась ему, что, расследуя дело нериссы Бин, дважды пошла на воровство. Иногда закон так легко нарушить, особенно прикрываясь благими намерениями, как делала это нера Орвуд.

Эван, скомандовав девочкам взбивать пену и отпускать уточку плавать, подошел к неуверенной Вик и поцеловал её в висок, прижимая к себе:

— Солнышко, не переживай — ты не такая, как Орвуд. Совсем. Ты бы пожертвовала собой, а не откупалась чужими жизнями. Я это точно знаю.

Он снова поцеловал её в уголок рта, щетина, отросшая за день, сильно кололась, но это было неважно. Важно, что он был рядом, пусть и пропыленный, уставший, обросший, зато верящий в неё.

Вик поцеловала его в ответ и прошептала:

— А еще я боюсь подумать о том, каково девочкам Орвуд быть под одной крышей с собственным убийцей. Им же еще годы и годы жить с отцом и полностью зависеть от него.

— Мы что-нибудь придумаем, солнышко. Иди, не жди меня — ложись спать. Я еще девочкам сказки почитаю на ночь. Спи…

— Спи… — сказал Грег сонной Лиз, целуя её на ночь и прижимая к себе.

— Сплю… — послушно ответила она и, правда, заснула. То ли сильно устала за сегодняшний день, то ли болезнь еще дает знать о себе.

Дом затихал. Грег чувствовал, как мятежно ходит по собственной комнате Хогг, снова и снова начиная новый круг. Иногда он останавливался у окна и, наверное, смотрел на океан. Ничего. Хогг далеко зашел в своей ненависти к портовым крысам, но все осознал и вполне способен вернуться из мрака озлобленности. Нера Орвуд не смогла. Хогг справится. Если не справится — есть Марк. Грег чуть подался к Лиз и поцеловал её в висок — он же смог, он почти переборол свои вспышки гнева. Значит, и Хогг справится.

Грег принялся дальше проверять эфиром округу. На половине слуг тоже готовились ко сну. В соседнем доме, где жил лер Леоне, было пусто — лер предпочел сбежать из Аквилиты, видать нера Орвуд хорошо ему заплатила.

В особняке Хейгов раздражающе вспыхнул алых запретный эфир — наверное, это Эван решил потренироваться. Надо будет завтра узнать… Или сходить сейчас? Мало ли, что там могло случиться? Грег осторожно переложил Лиз со своей руки на подушку и сел, ногами нащупывая домашние туфли.

…кровь смылась с резины, и алый эфир рассеялся с громким бульком ушедшей на дно уточки.

Алая вспышка в доме Хейгов исчезла, и Грег решил, что все же уточнит завтра. Он лег обратно, укрываясь одеялом и проверяя эфир во всей Аквилите. Раз за разом это получалось все проще и проще. Карта города сама вставала перед глазами, рассказывая, что адер Уве направился куда-то из храма, а Брендон только-только выехал на Дубовую, чтобы направиться обратно в Вернию. Его слова о лишних душах продолжали тревожить Грега — невозможно представить, зачем каутельянцам могли понадобиться людские души. Монахи ордена веками заключали сделки с сиятельными, и, возможно, души клятвопреступников не рассеивались в мире, а хранились где-то… Дальше фантазия Грега забуксовала. Где можно хранить душу? Амулеты? Механиты? Прозрачные мензурки, как в лабораториях? Причем хранить души надо крайне аккуратно и где-то в надежном месте. Что может быть надежнее в храмах, чем хранилище эфирных эталонов, сложно представить. И зачем нужны души в Ничейных землях? Там своих душ хватает — погибших во время штурмов солдат. Что-то они упускают из вида, что-то не понимают, что-то не знают.

Грег мысленно перечислил: взбунтовавшиеся кладбища, поддельные амулеты, каутельянцы. Это все звенья одной цепи или разных? Грег никогда не применял индукцию для расследования преступлений, и ему сейчас было сложно.

Он вернулся к эфирной карте Аквилиты, круг за кругом проверяя город.

В управлении по особо важным сейчас из магов никто не дежурил — сегодня дежурным был Томас Дейл из Сыскного. Арбогаст и его парни должны выйти на службу завтра-послезавтра — их эфир сейчас ярко освещал госпиталь орелиток.