—Умница, — заключает самодовольно, мягко вводит в меня два пальца, и начинает разгонять возвратно-поступательные слегка натягивающие движения.

Бесстыдно стону, подстраиваясь под движения его руки и теряю связь с реальностью: звуки, запахи, картинка и жар его прижимающегося тела сливаются воедино. Фишер умело ласкает меня пальцами настолько глубоко, насколько может, то и дело возвращаясь и беспощадными вибрациями стимулирует мой клитор.

Стыдно признаться, но за двадцать пять лет у меня никогда не было секса вне кровати. Или наоборот, этим нужно гордиться? Я не знаю, и вряд ли смогу дать адекватную оценку тому, что сейчас я стою посреди леса с добровольно разведенными ногами и меня самозабвенно удовлетворяет местный мажор.

От грязных мыслей и адреналина быть застуканными, мчусь к финалу еще быстрее, чем обычно, подрагивая всем телом. Моя гудь изнемождена настойчивыми ласками Вила, а промежность вот-вот взорвется переливами оргазма. Я так этого хочу. Смакую приближающуюся разрядку, как он снова приостанавливается, вынимая пальцы из скручивающегося нутра.

—Все еще хочешь на бал в сопровождении? — шепчет безжалостный засранец.

—Нет-нет, ненавижу балы и любые сопровождения, — задыхаюсь в нетерпениии. —Только не останавливайся, пожалуйста!

Даже спиной к нему чувствую эту самодовольную улыбочку, которую он давит, входя в меня и интенсивно проходясь пальцами от влагалища к клитору. Еще, еще и еще, и моя вселенная разлетается на триллион крошечных осколков. Отпускаю себя, кончая всем телом. С губ срывается сдавленный стон и я обмякаю, прослушано опускаясь в объятия Вила, который разворачивает меня и прижимает к себе.

—Ты моя, Виолетта. Только моя.

Глава 28. Виолетта

Копилка с жетонами Фишера наполнена до отказа и вот-вот треснет. Напихал от души. Жетонов, я имею в виду.

Поэтому всю учебную неделю глупая улыбка не сходит с моего лица. Вильгельм то и дело подливает масла в огонь горячими сообщениями, от которых я млею. Вот и сейчас строчит мне с самого утра:

Вилли: «Знаешь, что я сегодня понял?»

Виолетта: «Что стоит постричься?»

Вилли: «Хаха, ни за что!»

Вилли: «Что давно не пил таблетки от мигрени!»

Виолетта: «Это отличная новость, с какого времени?»

Вилли: «С тех пор, как мы вместе. Прикинь! Это твоя магия.»

Виолетта: «Может, просто период ремиссии?»

Вилли: «Ага, десять лет не было, и вот пришла. Моя ремиссия по имени Виолетта.»

Голосовое следом: «Не знаю, что ты со мной делаешь, но я просто охренел сегодня, когда нашел ни разу не тронутый блистер в кармане куртки».

Краснею…. Мне лестно от того, что я положительно влияю на него. На моего парня. Пищу внутри! Не могу поверить, что мы вместе. Мы встречаемся. Тайно, конечно.

Кстати, больше не ругаю себя за этого. Да, нам придется скрываться какое-то время, но потом — гори все огнем! Он как-то сумел выбить эту дурь про запреты из моей головы. Хотя я знаю, как и чем он ее выбил.

Вил хорошо, очень хорош. Он так чувствует мое тело, будто мы были созданы друг для друга. Мы еле расстались на выходных, я все же послушно села за руль на обратном пути из леса наслаждений, как мы теперь его называем, и даже делала вид, что внимаю всем инструкциям учителя вождения. А потом мы совсем уж как подростки целовались до одурения в машине у дома. А потом… в общем, не будем об этом.

Мы подходим друг другу, как ключ и замок, как шестереночки, как попугайчики-неразлучники, как….

—Доброе утро, Виолетта, в столовую идешь?— в коридоре мне встречается Роман и вырывает меня из блаженных мыслей.

—Привет, Ром,— кидаю на ходу небрежно, —Да, пока пауза нужно успеть перекусить.

—Не против, если я составлю тебе компанию?— спрашивает он снова чисто формально, и пристраивается рядом. —На свидания же ты не соглашаешься, на сообщения не отвечаешь, — улыбается хитро.

—Зато не против совместного поедания пирожков с капустой, — выкручиваюсь. Оставляю без внимания тот факт, что фотографии с его пиджаками, а затем и с брюками остались без моего внимания.

В столовой пахнет по-домашнему: ароматы ванильной выпечки витают в воздухе, прямо как в детстве у бабули.

—Я думал, ты пошутила насчет пирожков, Виолетта, побереги свой желудок, — Роман оценивающе пробегается по моему подносу с двумя пирожками, пухлой ватрушкой и раскаленным как лава черным чаем из кастрюли.

Разве я спрашивала его насчет моего питания? Да, я на хлебной диете, но я не нуждаюсь в комментариях на этот счет.

—От голода и не на такое набросишься, — отвечаю расплывчато, глядя, как Роман берет овощной салат и воду без газа, не желая вступать в дискуссии.