Смотрит сквозь меня, как сквозь прозрачное стекло, абсолютно отсутствующим взглядом.

—Маленькая моя! — бросаюсь к ней и сгребаю в объятия.

Прижимаю к груди, крепко обхватив за плечи и голову. Она не истерит, не отбивается, не сопротивляется, но и не подается навстречу. Словно обнимаю манекен, вроде бы осязаемый, но не живой.

—Оленёнок, — поднимаю ее лицо ладонями, заставляя посмотреть мне в глаза, —Все будет хорошо, слышишь?

Молчит.

—Я этого не делал, Олененок! Мы разберемся, что это было, слышишь?

Но она смотрит сквозь меня, расфокусировав взгляд, будто я привидение.

—Поговори со мной! — держу ее лицо в руках.

На лице никаких эмоций. Лучше бы она орала, как ненавидит меня и слала на все стороны. Назвала бы сволочью, обвинила во всем. Но не этот отсутствующий взгляд и молчание. Мне даже в какой-то момент кажется, что она не дышит. Что это голограмма. Она под успокоительными что ли? Как она занятия-то ведет?

Она делает медленный шаг назад, освобождаясь от меня, и продолжает так же неспеша собирать свои чашки Петри.

—Виолетта, — подхожу к ней вплотную, —Милая, Олененок мой, я знаю, что тебе пришлось пережить! Я никогда не прощу себя за то, что не был рядом.

Ноль реакции.

—Тебе не придется ничего восстанавливать. Я завтра всё решу, — шагаю за ней по пятам.

—Нарешал уже, — слышу за спиной Кирилла. —Поехали домой, систр.

Видимо, теперь он забирает ее с работы. Он проходит и берет Виолетту за запястье, выводя из аудитории как безвольную куклу:

—Жди в машине!

Кир делает шаг назад и прикрывает дверь: —Чтобы я тебя и близко с ней не видел, сучонок! — цедит зло.

И, блять, я его понимаю.

—Кир, я не поджигал долбанный кабинет и машину я не трогал, меня даже в городе не было!

Он усмехается: —Ну ты явно не своими руками действовал.

—Башку включи, нахрен мне это надо?— раздражаюсь.

—Я щас твою выключу! — делает шаг мне навстречу.

—Давай попробуй, может получится вправить твои мозги, чтобы ты понял, — тоже шагаю навстречу, и мы стоим лицом к лицу как два быка.

Он хватает меня за грудки и встряхивает, я не сопротивляюсь, потому что из нас двоих я явно превосхожу его физически.

—Понял что? Что ты сестру мою уничтожить собрался? — давит мне в лицо.

Кирилл разжимает ладони и отпихивает меня от себя и смотрит оценивающе.

—Пиздабол ты! Запудрил ей мозги! Она даже ментам не стала рассказывать про твои ночевки на розовом диване, от которого один пепел остался, про ключи от обсерватории, через которую ты в универ проникаешь, когда тебе надо! Про то, как ты разбил ее стекляшки и уничтожить обещал за гребнную цепочку. Как сказал, что она пожалеет о последствиях ссоры с с тобой! Она рассказала мне все!

Глупая моя девочка. Себя подставляет. Но это не её игра.

—Это было в начале, все изменилось, мы с Виолеттой вместе…

—Надо же как интересно! Вы с Виолеттой вместе, а штрафы повесили на нее одну: за нарушение техники безопасности, за восстановление подсобки и кабинета, за ремонт части корпуса, — Кир продолжает практически плеваться мне в лицо. —Она прикрывает тебя, Вил! Ценой, блять, себя.

—Я сказал, что я разберусь!

—Будь мужиком, сознайся, что это ты! Прибил бы тебя, гниду, если бы сестре не пообещал говно не трогать! Держись от нее подальше, а то сам тебя сдам, — бросает мне нервно и выходит из аудитории.

Глава 32. Вильгельм

В твердой решительности вершить правосудие приезжаю к универу утром пораньше.

—А ну-ка, стоять, — хватаю за рукав куртки только что прибывшую Милену и тащу ее в сторону своей бэхи.

—Отпусти меня, придурок! — она упирается ногами, но они разъезжаются по мокрой щебенке нашей парковки.

Запихиваю ее в машину, сажусь в водительское кресло и блокирую двери.

—У тебя четыре минуты, чтобы рассказать всё мне, — ставлю таймер на телефоне и резко выгуливаю на основную дорогу.

Бью по газам на полную, и машину ведет креном так, что мы чудом не вылетаем на встречку. Отлично!

—Фиш, ты что творишь! — визжит Попова.

Смотрю на нее безумными глазами и улыбаюсь.

—Нравится? У нас еще три с половиной минуты, прежде, чем мы улетим в какой-нибудь кювет, — хватаю ее за руку и неловко дергаю рулем, и нас снова заносит. —Ты и я, пока смерть не разлучит нас, да, Милена?

—Ты больной! — она пытается упереться в пол и потолок машины, но я веду настолько отвратительно, что сам еле сижу в кресле.