Вдруг перед глазами Аси промелькнула копна русых волос. Перед лицом возник до боли знакомый силуэт. Девушка опустила взгляд и увидела свою мать, которая стояла прямо перед ней. Не поверив своим глазам, Ася проморгалась, но наваждение не исчезло. Перед ней действительно стояла мама.

— Екатерина? — спросила вдруг она.

— Д-да, — Ася ошарашенно глядела на мать. На ее пухлые щеки, покрытые родинками и веснушками, добрые карие глаза и небольшие, почти детские, руки, сжимающие бокал с вином.

— Я так рада с Вами познакомиться! — воскликнула вдруг она, а Ася с печалью поняла, что она не узнала собственную дочь. — Отец говорил мне о Вас.

— Да?.. И что он говорил?

— Что Вы работали в школе. Я сама была учительницей.

— Правда? — Ася замялась. Она не знала, что делать: продолжить притворяться или раскрыть карты и попытаться сбежать?

— Да! Я работала в частной школе на Водницком переливе. А Вы?..

— Я… — казалось, это была идеальная возможность для побега. Схватить мать за руку, открыть двери зала и прошмыгнуть через них в холл, а оттуда — на улицу. В огромной оживленной толпе никто бы и не заметил пропажи нескольких послушниц.

— Екатерина, — Асю кто-то окликнул, и она растерялась, упуская из рук уверенные мысли о побеге. — Я хотел с тобой поговорить, — в разошедшейся толпе показался Отец, и девушка тут же смутилась. Она вновь посмотрела на мать, но та лишь сказала:

— Тогда я пойду, поговорим позже. Храни Вас Великий.

— Храни Вас… — не договорила Ася, наблюдая, как низкая фигура матери растворяется в толпе.

— Пройдем в мой кабинет? — предложил Отец, хотя все понимали, что это была далеко не просьба.

Ася зашла за стариком в мрачное темное помещение, освещаемое лишь светом старых ажурных торшеров. Двери за ней тут же закрылись, вызвав своим жалобным скрипом волну мурашек на спине. У темного дубового стола стоял Сын. Он снял капюшон и сейчас задумчиво пролистывал какие-то бумаги. Увидев перед собой Асю, он нахмурился и отложил их в сторону, сосредотачивая все свое внимание на девушке. Ася под его пристальным взглядом натянулась, как струна. Она поняла, о чем пойдет разговор, и от накатившей волны страха сжала руки в кулаки.

— Екатерина, — привлек ее внимание Отец. Он вернулся в свое излюбленное кресло и заговорил. — Ну и чего ты добивалась?

— Я…

— Не строй из себя скромницу, — мужчина расслабленно откинулся на спинку кресла. — Каждое твое действие имеет последствие. И ты наконец заслужила награду.

Ася испуганно вглядывалась в Отца и его лицо, не выражавшее абсолютно никаких эмоций. Она аккуратно обернулась назад и посмотрела на Зайчиков, ожидая, что они в любой момент достанут оружие или что-то похуже. Но вместо этого девушка услышала тихое шуршание за столом Отца. Она вгляделась в его руки и рассмотрела в них тонюсенькую позолоченную цепочку, что заблестела в лучах светильников.

«Он меня ей задушит?» — нервно решила девушка.

— Держи. Она теперь твоя, — мужчина положил цепь на стол.

— Что это?.. — сипло прошептала Ася.

— Твоя принадлежность к отступникам.

В ответ на это Ася нервно усмехнулась. Девушка почувствовала резкий прилив хохота от мысли, что только что ожидала собственной смерти.

— Я знаю, так обычно не делается, но некоторые послушники поручились за тебя. Ты показала себя с лучшей стороны.

Ася аккуратно взглянула на Сына. Он безразлично рассматривал шкаф с книгами перед собой. Лишь резко очерченные нахмуренные брови да побелевшие желваки на скулах выдавали его мысли. Мужчина не смотрел на Асю, но она все равно чувствовала исходящий от него холод.

— Это так неожиданно… — заговорила наконец Ася, забирая со стола цепь.

— Пускай это будет небольшим моим подарком для тебя, — ответил Отец, добродушно улыбаясь. — Это меньшее, что я могу преподнести в ответ на твое усердие.

— Спасибо, — только и смогла ответить Ася.

Она вышла из кабинета в полной растерянности, с ощущением, что ее разыграли. Но золотая цепочка, все еще сжатая в кулаке, въедалась в кожу своим плетением, доказывая обратное. Неожиданно Ася поднялась в должности, если это можно так назвать. Вместо того, чтобы вылететь отсюда. Сын не выдал ее, и, кажется, сам не ожидал такого решения Отца. Но что он сделает теперь? Все-таки расскажет или оставит козырь в рукаве? Сейчас можно было только догадываться.

Ася вернулась в свою комнату и перед зеркалом надела на себя цепь. Почему-то она ощущалась больше ошейником, нежели украшением, но не надевать ее было бы странно. Несколько секунд она вглядывалась в свое отражение, облаченное в красный плащ, и дивилась сама себе, как вдруг заговорила Алла:

— Это же не то, что я думаю?

— Я теперь отступница, — так же удивленно ответила Ася, оборачиваясь к соседке. Та лишь неодобрительно помотала головой.

— Может, тогда утрешь нос Ксении и поднимешься еще повыше?