Жена начальника стражи вошла в прачечную, а вслед за ней двое мужчин, что несли вёдра с горячей водой и большой деревянный таз.

Я удивлённо округлила глаза. Неужели меня будут здесь мыть? По такому холоду?

– Не смотри так. Я сейчас всё объясню! – скривилась женщина. – Ставьте-ставьте и уходите.

В руках она держала серебристое платье, на вид довольно тёплое.

– Тебя нужно вымыть, прежде чем переодеть. Ты же согласна со мной, что это, – она подняла руку, – нельзя надевать на грязное тело?

– Мгум, – пожевала я губы.

В который раз внутри всколыхнулся голод. Поспешила затолкать его подальше, пока живот не заурчал от недовольства.

– Ну вот и славно, снимай одежду и клади её на тот деревянный стол. А я пока наведу тебе горячую воду в тазу, куда ты встанешь ногами, пока я буду тебя обливать. Та-а-ак…

С этими словами она повесила платье на верёвку, растянутую через комнату в несколько рядов над нашими головами.

– Не боись, не замёрзнешь. А плащ рыцарский наденешь поверх платья, когда переоденешься. Жаль, у меня не найдётся нижнего белья твоего размера. Но выбора нет. Идём посмотрим, что там у тебя под одёжкой.

Я смущённо подошла к столу и начала раздеваться.

– Давай, не смущайся. Я столько рожениц за свою жизнь перевидала, что меня сложно чем-то удивить.

Мне не хотелось говорить, но я, увы, не совсем обычный случай. Медленно, слой за слоем снимала с себя одежду и ждала, когда же услышу её возглас.

– Ох, батюшки!

– Всё не так страшно, как кажется, – успокоила я. – Медведь повстречался мне в лесу, но Фири спасла.

– Фири? Ты хотела сказать Ири?

– Нет, мою спасительницу зовут Фири, она дикий ирбис. Помогла мне укрыться от бурана в медвежьей берлоге, носила добычу и хворост, чтобы я с голоду не померла.

– А что ты делала в лесу? – подозрительно сощурилась жена начальника стражи.

– Ходила по поручению и заблудилась…

Пришлось нагло соврать, ведь я не знала, что там делала! Обрывочная память позволяет отследить лишь мой путь до города из леса, когда я совсем оправилась от ранения правого бока. Фири зализала мою рану, за что я буду ей вечно благодарна. А после уже проводила к Пятому Огню.

– Так ты теперь бесплодна?

Вопрос женщины прозвучал громом среди ясного ночного неба.

– Не знаю, – пожала плечами. – Я ещё об этом не думала.

– А сколько тебе лет?

– Двадцать два.

– Уже такая взрослая? Но почему же такая тощая?

Холод, покусывающий кожу, заставил вздрогнуть. За что ему спасибо, конечно. Жена стражника отвлеклась и позвала:

– Иди сюда, снимай обувь и становись. Сейчас будет тепло.

И она не соврала. Горячая вода обожгла пятки, тёплая волна пробежала по телу, когда женщина стала поливать меня ковшом.

– Вот кусок мыла.

Она протянула мне деревянную мыльницу с одного из стиральных ребристых столиков в этой комнате. Я как следует намылилась, подрагивая из-за холодного воздуха, царящего кругом. И снова горячая волна по коже приятно расслабила одеревеневшие мышцы.

– Волосы подними, концы я тебе всё равно обрежу, чтобы подровнять, а вот макушку мочить ни к чему. Давай.

Она забрала у меня мыло, и я аккуратно подняла кучерявые пряди волос, плотной шапкой окружающие моё худое лицо.

– Одни глаза, – проворчала женщина. – Кожа да кости. Где он тебя откопал?

Не знаю, стоит ли расценивать это как упрёк. Но я улыбнулась звучащему в её голосе участию. Скорее она меня жалела и ворчала на моё телосложение, нежели хотела обидеть.

– Давай надевай.

– Как, а рубашка?

– Эти обноски следует сжечь. Надевай платье. А я поищу для тебя исподнее на ночь.

– Но…

Острый взгляд женщины возымел действие. Я подчинилась. Руки скользнули в серебристый приталенный мешок, нет, конечно же, платье. Просто с моего места оно выглядело именно так. Но когда я его надела, то с удовольствием разгладила. Женщина придержала юбку, чтобы не намочить.

– Обуй-ка старые сапоги, я пойду поищу тебе панталоны и чулки потеплее. Может, и обувь какую найду.

– Спас-с-сибо.

– Да плащом рыцарским запахнись!

Вышагивая из таза, я поочерёдно обула старые потрёпанные сапоги. Поспешила накинуть меховой рыцарский плащ. И всё-таки какой он чудесный, мягкий и тёплый. И как жаль, что я заставила мёрзнуть сира Элиаса. Интересно, а я могу звать его просто по имени?

Нет. Это будет грубо с моей стороны!

Обернулась к тазу и полупустым вёдрам и поняла, что некрасиво с моей стороны будет оставлять всё на месте в центре комнаты. Приступила к делу. Отставила таз к стене, перелила остатки воды из одного ведра в другое, вдела полное в пустое и соединила ручки вместе, чтобы удобнее было нести. Поэтому, когда женщина вернулась, я уже закончила и стояла у выхода, дожидалась её появления.