Она берет второй пакет — с логотипом бутика «Дьюк» на Йорк-сквер, где они были пару недель назад. У нее падает сердце. Ясно, что там. Две недели назад она все бы отдала за такой подарок.

Но сейчас уже все по-другому. Восхищенно разглядывая нефритовый шелк, расшитые блестками лямки и узкий пояс, Джемма думала, что скажет Натан, когда увидит ее в этом платье. Но теперь все пошло прахом. Все над ней смеются. Если она когда-нибудь еще отправится на вечеринку (что вряд ли) и наденет это платье, сочтут, что она переигрывает.

— Спасибо, — без всякого восторга говорит Джемма и тут же видит на лице матери обиду, которая, как обычно, тут же сменяется раздражением.

— Ты серьезно? — спрашивает Робин. — И это все?

У Джеммы больше нет сил.

— Две недели назад ты по нему просто умирала, — говорит Робин. — Я думала, ты хотя бы сделаешь вид, что тебе приятно.

— Оно классное, — все так же вяло отвечает Джемма.

Ну вот как тут объяснишь? Она и так уже чувствует себя дурой.

Робин выхватывает платье и сует его обратно в пакет.

— Господи, ну ты даешь, — говорит она, — ничем тебе не угодишь.

В груди Джеммы что-то закипает, ей хочется заорать или схватить нож и покромсать кожу, только чтобы увидеть, как выступит кровь, и тем самым сбросить давление. «Ты что, не видишь? Не видишь меня? Помоги мне, мама! Ради бога, помоги! Просто обними меня!»

Джемма хочет что-то сказать, но матери уже нет в комнате.

Остров

Июль 1985 года

16

Что-то касается ее бедра, потом слегка задевает ладонь, а в следующее мгновение Мерседес уже лупит по воде руками и ногами, потому что кожа в тех местах горит адским огнем.

Медузы!

Мерседес отплывает назад, чувствует, как еще одна касается ее лодыжки, разворачивается и спешит к берегу. Но движется медленно, потому что ей совсем не хочется окунать лицо в воду.

— Puta mjerda!

Справа от нее к камням несется пловец в маске с дыхательной трубкой, усиленно работая ластами. Мерседес неуклюже по-собачьи загребает руками, сгорая от зависти. Вот пловец выходит из воды на берег. Это девочка. Короткие темные волосы и бирюзовый купальник в подсолнухах.

Ой-ой-ой! Как жжет! Медуз в эти края течениями заносит нечасто, однако она не раз слышала от рыбаков рассказы об их болезненных ожогах, хотя никогда и не понимала, каково это на самом деле.

Доплыв до старого накренившегося корабля, Мерседес ложится на волны и отдыхает, пока те не выносят ее к берегу, а колени и руки не касаются бетона, после чего бредет по мелководью, добирается до суши и осматривает раны — круглые, размером с кофейное блюдце. Кожа покрыта красными волдырями, готовыми вот-вот лопнуть.

— Mjerda! Sangre de Cristo! Porco MADONNA!

В этот момент ей кажется, что не так уж и сильно она любит море.

В двадцати метрах от нее девочка снимает свою маску и стаскивает ласты. Потом задумчиво смотрит на нее, ероша короткие мокрые от воды волосы, босиком шагает по гальке и говорит:

— Не повезло.

Мерседес поднимает глаза. Уже три года им преподают в школе английский, так что смысл слов ей понятен.

— Сколько раз тебя ужалили? — спрашивает девочка, осматривая ожоги. — Считай, тебе повезло. Вон там их целая туча.

Красивой ее не назовешь. У нее неровная, тусклая, оливкового оттенка кожа и тяжелая, как у боксера, челюсть. Кустистые брови срослись на переносице, а нос напоминает две молодые картофелины, взгромоздившиеся одна на другую. «Я ее знаю, — думает Мерседес. — Это дочь сеньора Мида. Она была на похоронах. Прямо копия отца, бедняжка. Ей пригодится ее приданое».

Волдыри уже начинают сочиться, в ранах пульсирует боль. Несмотря на июльский зной, ее немного знобит, и кружится голова. Мерседес роняет лоб на колени и негнущимися руками упирается в землю.

— Вот черт, — говорит девочка, — с тобой все хорошо?

Она качает головой. Отвечать нет сил.

— Ладно, держись, сейчас.

К изумлению Мерседес, девочка стягивает трусы. По меркам Кастелланы она и так была почти что голая, но теперь, увидев пушок меж ее ног, Мерседес ахает от смущения и закрывает глаза руками.

Дочь Мида хватает ее за правую руку, укладывает на землю и прижимает ладонь к колену, чтобы покрасневшее запястье оказалось рядом с ожогом на бедре, после чего садится на корточки. Когда до Мерседес доходит, что сейчас будет, она пытается вскочить.