В руках у него старый ржавый якорь и кусок ярко-голубого причального троса. Она с подозрением смотрит на них.

Феликс пинает огромную кадку для цветов между Мерседес и улицей. Выглядит смущенным. Будто то, что он делает, нелегко ему дается.

— Jola, — наконец говорит она.

— Я тут повстречал твою сестру.

— И что?

— Она сказала, ты вернулась.

Началось.

— Да, — отвечает она, — и?

— Мы сегодня собрались в Рамла... — продолжает он. — Я, Лисбета, Мария и Луис.

— Рада за вас, — заносчиво отвечает она и ждет.

— Луис утопил свою удочку.

— Ну и дурак.

— Там очень глубоко, — говорит Феликс, — мы не можем ее достать.

Какая жалость.

— Ну и?

— Но могу поспорить, что ты сможешь, — говорит он.

Сердце Мерседес екает.

— Я?

— Ну да! Разве здесь есть кто-то еще?

— Да нет.

— Ну так как? — спрашивает он.

Она колеблется. Люди на Ла Кастеллане переменчивы. Никогда не знаешь, что в действительности им от тебя нужно.

— Я сейчас помогаю маме, — говорит она.

— Ничего страшного, — кричит ей Ларисса, суетясь вокруг кофемашины, — у меня все под контролем.

— Гляди, у меня есть якорь, — говорит Феликс, — чтобы ты могла без проблем нырнуть на дно. Мы уже полдня на это потратили.

— Рамла? — спрашивает она.

Он согласно кивает.

— Но там же совсем не глубоко, — говорит она не без презрения в голосе, — мне приходилось нырять куда глубже.

— Ну так идем, хватит дурить, — говорит Феликс и поворачивается, чтобы уйти. — Или ты думаешь, мы там до вечера будем прохлаждаться.

Посмотрев на мать, Мерседес видит на лице Лариссы улыбку. «Понятно, — думает она, — значит, ты все это подстроила. Вместе с Донателлой».

Она встает из-за стола и припускает вслед за Феликсом.

— Здорово, что ты вернулась, — небрежно бросает он на ходу, — мы по тебе скучали.

Мерседес сияет от радости.

— На самом деле та девчонка тебе совсем не нравится, верно? — добавляет он.

Она думает о контракте. «Мне можно такое говорить?» Решает лишь неопределенно промычать.

— Ана София недавно сказала, что с тобой обращаются как со служанкой.

— Мне нельзя об этом говорить, — отвечает Мерседес.

На углу Феликс останавливается и оглядывает ее с ног до головы.

— Мы так и думали. — Потом идет дальше и добавляет: — Твой отец тот еще тип. Не могу поверить, что он продал собственную дочь.

На следующее утро, в одиннадцать часов, «Принцесса Татьяна» входит обратно в порт, а через пару минут появляется лимузин из замка. Машина не глушит мотор, пока Мэтью Мид с трудом тащится по трапу, пожимая руки и похлопывая по спине встречающих. Когда Мерседес слышит отражающиеся эхом от воды и камней голоса, ее наполняет ужас.

«Скоро Татьяна будет здесь, — думает она. — Но я не стану прятаться».

Катер, присланный с одной из стоящих на пристани яхт, увозит пару гостей с яхты. Откинувшись на сиденьях, они пьют из больших бутылок воду и весело хохочут. Судя по всему, они веселились на славу, пока дочь Мида устраивала Мерседес настоящую пытку.

Она наблюдает за происходящим, когда к ней подходит Донателла и встает за спиной.

— Не хочешь зайти внутрь? — спрашивает она. — Уверена, на кухне есть чем заняться.

— К черту! — отвечает на это Мерседес и берет лоток для столовых приборов, чтобы начать сервировать столы. — Это мой город, не их.

Донателла дает ей пять — жест они недавно переняли из какой-то передачи по спутниковому телевидению, которое Мэтью установил в их гостиной наверху, чтобы Татьяна в любой момент могла что-нибудь посмотреть, хотя сумма ее визитов в квартиру над рестораном «Ре» равнялась единице. Выражение ее лица, когда она сидела на краешке плетеного бабушкиного диванчика и буравила взглядом выщербленный стакан, в котором ей подали пепси-колу, убедительно демонстрировало, что ждать повторного посещения не стоит. Но телевизор у них не забрали. Возможно, что он навсегда останется у них.

Серджио стоит, нахмурив брови, у входа в ресторан.

— Донателла! Мать велит тебе сходить в булочную.

— Серьезно? — раздраженно фыркает та. — Может, пусть лучше Мерседес сходит?

— Не будь такой perra, — говорит он. — И делай, что тебе велено.

Донателла со вздохом развязывает фартук.

— Остальные сегодня куда-нибудь собираются? — спрашивает она. — Если да, то тебе лучше пойти с ними.

— Может, позже, — отвечает Мерседес. — Феликс куда-то собирался со своим отцом.