Шрифт:
«Эй! Это же мой череп-факел! Как он тут оказался? Так далеко! Или я бродил кругами? А почему эти упыри ему поклоняются?»
В первом ряду сидел упырь в накидке, сшитой из кусочков серой кожи, единственный на ком было подобие одежды. Именно он выкрикивал «Уйра хун!», и вместе с тем бросал в череп песок или скорее порошок, из-за которого пламя вокруг черепа искрилось и потрескивало.
Парень не торопился, наблюдал, на всякий случай потушил свой огонек, чтоб не привлечь внимания. Вскоре появилась группа из трех упырей, один из них нес что-то на подобии плотной ткани, второй что-то похожее на чашу, а третий принес череп, который беспокойно клацал челюстью. Поклонившись факелу, они заняли места рядом с вожаком. В первую очередь главному передали ткань, и с криком «Уйра хун!» он бросил ткань на факел. Стало темно, упыри провозгласили «Хун уйра хун!», однако через миг ткань загорелась, факел вновь осветил пещеру, а упыри возмущенно заворчали: «кара-кара-кара!», и стали поклоняться еще более рьяно. А вожак принял чашу из рук второго прихвостня, вскочил на ноги и прокричав все ту же фразу плеснул содержимое чаши на факел «Пш-ш-ш!» шипело пламя, но не гасло. Вожак тут же отпрянул и упав на колени коснулся головой земли.
– Кара-уйра! Кара-уйра!
Вожаку передали шевелящийся череп. Он встал и смиренно подошел к факелу, произнеся тихонько «Укта хун кику-у», он протянул руки вперед и приставил череп к факелу. Сверкнул алый глаз, раздалось нам давно знакомое «У-а-а!», упыри взревели «Кара-уйра!» и почти все разбежались, скрываясь в темноте.
Черепок, прижатый к факелу, вспыхнул пламенем и, судя по реакции вожака, а точнее вскрику и прыжку, обжог упырю руки. Вожак в панике отступил, но не сбежал, а с ним остались трое – самые крупные и смелые упыри. Пусть и не сбежали, но разошлись по углам и стали кидаться камнями в факел.
«А ну хватит черти! Разобьете! Он мне еще нужен!»
Михаил зажег огонек, взял меч и поспешил спасать свой факел. Едва-едва он создал свет, как увидел упыря, что крался во тьме прямо перед ним. Уродливая носатая морда, черные глаза сверкают в свете пламени, улыбка оскалилась острыми зубами. Еще б чуть-чуть и парень был бы застигнут врасплох.
Мишаня с перепугу рубанул мечом. Упырь руки чуть не лишился, но меч тупой не смог как следует ее срубить, и упырь, визжа от боли, бросился наутек. А рядышком, как оказалось, было еще четверо, трое из них струсили, но один атаковал и, целясь в ногу, когтями распорол полы мантии, за что в ответ получил по роже горящим кулаком и тут же в страхе отступил. А упыри во тьме вокруг все всполошились, но пока что не рисковали нападать.
Михаил нелепою трусцой, слегка склоняясь, поторопился к факелу. Тогда-то в него полетели камни, один угодил в грудь, другой в плечо, третий – в ступню, каким-то образом попали прямо по мизинцу.
– Ауч!
Кидали трое прихвостней, а вожак выпрыгнул навстречу грозно крича «Ка-рам-бара!», в его руке блестел кинжал из обсидиана. Парень ударил наотмашь, но упырь увернулся, ловко перекатившись, и подойдя справа, пырнул в бедро. Михаил ругаясь «Сука!» опустился на колено, взмахнул мечом, но вожак уже скрылся, он у парня за спиной, готов атаковать. Но Мишаня не так прост, он кувыркнулся через правое плечо, меч под собой пронес и в кувырке рубил по ногам, повредил вожаку колени, и оказавшись на ногах тут же атаковал в шею. Но не смог снести главарю голову, лишь слабенько подрезал, зато, по-видимому, сломал шейный позвонок. Вожак упал и потихоньку подыхал, харкая кровью.
Пока Михаил атаковал, была нарушена концентрация, и огонь в его руке пропал, но череп-факел уже близко, а упыри, напуганные смертью вожака, затихли. Михаил, хромая и шепотом ругаясь, три шага сделал и вскрикнул «бля!», почувствовав, как больно камень ударил в поясницу. Затем второй в бедро, еще один под зад, четвертый угодил в плечо. А парень к факелу приблизился, меч направляя на ближайшего упыря, который злобно глядя скалился, и был готов в любой момент атаковать, когтями растерзать. Но только Михаил коснулся факела, оскал пропал, глаза расширились.
– Кара-уйра! – проорав, упырь трусливо убежал.
А вслед за ним сбежали остальные.
– Поняли упыри кто здесь главный! – прокричал им вслед парень, выставляя вперед свой любимый факел – Властью пылающего черепа! Теперь я король подземелья!
Ага! Как же? По крайней мере, в этой пещере прямо сейчас упырей не видать, но вот в тоннелях – да… Во мраке гниды притаившись так и норовят кусочек человечины отведать.
Глава 8. Чудища подземелья
Прогнав всех упырей, парень присел и выдохнул. Прислушался к тому, как все еще хрипит вожак.
«Живое существо убил… Если б не все дерьмо, меня б сейчас стошнило. Не то чтобы впервые приходилось убивать... В деревне, еще подростком петуха рубил по просьбе бабушки, на суп. Но петю было жалко до слез, а эту тварь совсем не жаль!»
Михаил выпил медовухи. Перевязал рану на бедре лоскутиком ткани оторванной от мантии. Решил передохнуть, допил всю воду. Беда, припасов больше нет. Попробовать монстра на вкус он не хочет, пока что…
Продолжать путь, нет сил. Парень, пока он на привале, решил заняться чем-нибудь полезным, раскрыл дневник, перелистал, нашел рисунок упыря похожего на тех, что только что прогнал:
«Гнирлоки или гниды, как предпочитают называть их дварфы – подвид подземных гоблинов. Метафизически они… бла-бла-бла… С точки зрения общества… бла-бла… Этимология их языка не стоит внимания так как… Размножаются крайне… Прекрасно видят в темноте благодаря… Агрессивны, орудуют когтями, зубами… Подлые и ловкие, иногда мастерят примитивное оружие… Фанатично боятся и ненавидят свет… Занимательно, что если не использовать в подземелье никакого освещения, то скорее всего гнирлоки проигнорируют ваше присутствие, но могут и атаковать при сильном численном превосходстве, или если решат, что добыча слаба. При нападении рекомендуется защищать все источники света, если удастся их сохранить, то твари быстро отступят. Однако гнирлоки будут устраивать засады, мастерить ловушки и совершать нападения безудержно пытаясь в первую очередь погасить свет до тех пор, не добьются успеха или пока не передохнут всем племенем. Такое неадекватное поведение обусловлено тем, что свет привлекает внимание их естественного врага Уйра’Берууса…»