“И всё же, почему мне на душе так паршиво?”

Шэд несколько раз навещал Алекса, когда ходил проведывать амуров. Все крепко спали. Команда тоже преимущественно отдыхала, давая возможность спокойно подумать в тишине.

Шэду не давали покоя слова Диего об их последнем разговоре с Фростом. Почему Алексу стало настолько холодно, что он выпил целую бутылку испанского бренди? И как он смог найти нойру?

“Неужели тебе было настолько холодно? Или так тебя позвала нойра?” — размышлял Шэд, сидя на соседней от Алекса койке. — “Одно я знаю точно — корабль не пустит в своё сердце чужака, а тебя позвал. Поэтому он тебя выбрал?”

Оды, насколько же он, ллоре дэани, оказался недальновидным! Да после такого позора, он недостоин ходить по Пране и быть вхожим в храм Пруди Прозорливого.

“А как бы на меня посмотрела Сия? Зачем я вообще нужен этой команде?”

Подобными самоистязаниями Шэд занимался каждый раз, когда заглядывал в медотсек. Состояние Фроста было стабильным, но слабым. Скулы на бледном лице выделялись чётче, между бровей залегла глубокая складка, которая не разглаживалась даже с расслабленными мышцами, под глазами прорисовывались тёмные мешки, а в волосах ни блеска.

“Ты конечно же не Ханкас, хотя его лица я ни разу не видел. Он всё время ходил в длинном белом плаще, и когда он обуздывал молнии, подолы этого плаща кружились, как круглокрые ртхасы на Мурруми. Чем-то кстати похоже на амуров. Но главный атрибут Вертоградаря — его зеркальная маска. Она может отразить любой луч, изначально Вертоградари использовали её только во время прогулок по Рощам, но после гибели Майтеры, перестали её снимать. Поэтому лица Ханкаса я не видел. Но скажу честно, что вы приблизительно одного роста. В плечах он будет пошире, да и волосы у него — ярко-алые. Честно, я очень хотел, чтобы ты оказался им”.

Да, теперь Шэд понимал, что злился на Алекса из-за неоправданного ожидания. Появление… нет, даже новость об Алексе, когда они его знали как “объект Один-один-четыре”, всколыхнула в нём воспоминания о Ханкасе, а потом он чуть ли не с детским предвкушением ждал чего-то особенного от этой миссии. Он снова ощутил те чувства, которые испытывал у себя дома, на Пране, когда Сия говорила ему, что сегодня к ним в гости придёт Вертоградарь. И он приходил. Всегда по Перекрёсткам. И делился рассказами о новых мирах с юным ллоре.

Шэд никогда не испытывал привязанности ни к одному участнику команды, кроме Кайласа и, может, немного Вильтаро. С первого дня пребывания на борту “Хамелеона” он выстроил вокруг себя стену, не желая ни к кому привязываться. После того, как он покинул братьев Шо на борту “Хамелеона”, он снова вспомнил боль от потери своего народа и решил закрыться от всех. Люди рано или поздно умирают, даже шардонская команда, а у этой шансы на успех весьма малы.

“Мне было вполне комфортно в моём крохотном мире, но ты меня достал. И выбесил”.

Шэд медитировал над левитационной площадкой, установленной по центру комнаты. Его взор был направлен в широкое окно, за которым простирался космос. Дэани знал, что их путь к Шо подходит к концу, оставались последние часы.

“Может, Ханкас действительно погиб? А моё чутьё не более, чем старые грёзы, от которых пора избавиться? Сия, ну почему ты мне ничего не сказала про это событие? Почему ты ушла к Грэммам, не послав мне и слова? Как теперь я могу что-то знать наверняка, ведь именно ты общалась с Древними и Одами! Ты предвидела Коллапс и пыталась донести эту весть до всех. Но венеды не хотели тебя слушать, и вот теперь ты беспробудно спишь в тайнике Модьйоса, окружённая преданными и такими же спящими вассалами. А остальные дэани исчезли бесследно. Я же… я ничего не могу без своего народа. И без Ханкаса”.

Шэд попытался переключиться на позитив.

“Всё-таки здорово, что Кайлас жив-здоров. И нойры заряжены”.

Воспоминания о бледном лице и отощавшем теле Алекса, неподвижно лежащего под согревающим одеялом в медотсеке, прогнали весь положительный настрой.

“Дранг!” — Шэд вышел из медитации и выключил площадку.

Опустившись на ноги, он решил ополоснуться, но едва направился в душ, как его охватила новая сильная эмоция. Точнее — целый набор эмоций: страх, удивление, робость, стыд. Напор был таким сильным, что Шэд покачнулся от неожиданности.

— Фрост проснулся? — негромко произнёс он.

В подтверждение его слов в коридоре послышались звуки быстрых шагов и суетливых разговоров. Николь застала Алекса первой и позвала Диего, и Кайласа. Те тут же поспешили в медпункт.

— Но он вроде ничего не сжёг, — сказал себе Шэд. — Ну и эмоции! Восстановление — это хорошо, но лучше бы он побыл дигиталом ещё немного.

“Это будут о-очень непростые два часа!”, — проверив время до прибытия, он вышел из душа.