— Как прошла работа? — спросил Шэд.

В вопросах интерьера он предпочитал минимализм, поэтому в его комнате было немного мебели: у окна был небольшой стол и два стула. У правой стены была вмонтирована небольшая этажерка. Ближе к левой — с потолка свисала огромная белая кровать-гамак, а в центре располагалась левитационная подушка для медитаций.

Кайлас поставил кофе на стол и сел на один из стульев.

— Камни почти готовы, — сказал он, доставая с этажерки сахарницу и ставя её рядом с кофе. — Скоро можно будет передать их Джесс на доработку. А пока я решил сделать небольшой перерыв.

— Кофебрейк? — хмыкнул Шэд, сунув руки в карманы брюк.

— Тебе бы тоже не помешал. Я попросил Ала сделать для тебя что-нибудь особенное, чего он ещё никому не делал.

— Надо же! И что же он придумал?

— Не знаю, но он попросил Линду одолжить ему чёрный шоколад и какую-то приправу, которую она взяла в эзотерическом магазине.

— Ацтекском? — уточнил Шэд, косо глядя на свой кофе, который с молоком.

— Не беспокойся, я попросил ему сделать для меня такой же. Ну почти, — Кайлас кивнул на свою кружку. — Если станет плохо, то нам обоим.

Шэд негромко рассмеялся и сел за стол.

— М! А весьма недурно! — сказал Кайлас, отпив.

Шэд тоже попробовал свой напиток. Кофе действительно оказался изумительным: насыщенным, ярким, немного обжигающим, но в то же время приятно бодрящим, как игра молний в грозу, когда стихия пугает и освежает одновременно. Да, Фросту это удаётся с каждым разом всё лучше и лучше. Интересно, почему?

— Вильтаро сказала, что голубой гигант Ивесс-113 уже появился на радаре, — заговорил Кайлас.

— Нуо. Так его называют Шо.

— Ясно. Может, хочешь что-то рассказать мне. Я понимаю, что для тебя это — очень тяжёлая тема.

— Всё в порядке, кэп. Я справлюсь, — ответил Шэд.

— Не сомневаюсь, но тебе, как дэани, очень непросто вспоминать о тех временах…

— Я справлюсь, Кайлас! — резко оборвал его Шэд. — Всё узнаешь во время инструктажа.

Он встал из-за стола и повернулся к окну.

— Мне бы хотелось побыть одному.

— Хорошо, как скажешь, — негромко сказал Кайлас. — Я у себя. Если захочешь вдруг поговорить…

— Дранг! — выругался Шэд, когда капитан закрыл за собой дверь.

Он уныло посмотрел на свой кофе и невольно вспомнил тот день, когда его связь с остальными дэани была утеряна. Когда он вернулся на Прану, но обнаружил лишь пустые дома. На всей планете не было ни одного сородича, а сестра… Их дом встретил юного ллоре ужасающей тишиной.

Тогда Шэд решил, что кошмарный коллапс, о котором так долго предупреждала Сия, наступил, и всему Раудану пришёл конец.

Дэани прыгнул в свой корабль и отбыл к ближайшему порталу. Раз за разом он совершал переход, сбившись со счёта, он нырял из одного края Раудана в другой. Иногда он пополнял запасы воды и воздуха, а затем мчался дальше. Он тщётно искал хоть какой-то отклик на свой зов, но космос отвечал тишиной и пустотой. В конце концов, Шэд сделал последний переход в какие-то далёкие врата, на которых даже не было станций обслуживания. Направив корабль на какую-то туманность, он заснул, а когда проснулся, то обнаружил, что запас воды и воздуха был на пределе. Радар не показывал ни одной обитаемой планеты в округе. Шэд с ужасом понял, что отправился в один конец: кислорода ему не хватит до портала. Он отправил сигнал бедствия, не веря, что кто-то придёт на помощь или хотя бы ответит. Корабль продолжал нестись в чёрную пустоту, впереди горели миллионы звёзд, и одна из них сияла особым голубым светом. Глядя на неё, Шэд думал о Сии, о своём народе, о своей никчёмной жизни. Когда в его голове не осталось ни единой мысли, ни малейшей надежды, он прочитал короткую молитву своему Оду Пруди и закрыл глаза. А когда открыл, увидел свою комнату.

Он был дома. Лежал на своей кровати, вдыхал родной воздух, а его сердце наполняло сладкое ожидание. Все те последние ужасы были ничем иным как дурным сном. Сейчас зайдёт Сия, скажет что-то о Вертоградаре, он вроде собирался заглянуть к ним в гости. Шэд как раз хотел показать ему пару новых приёмов, и в этот раз он точно победит в спарринге. А потом, когда опустится ночь и в небе покажутся четыре месяца, он, Сия и Ханкас будут любоваться светом сатр, что тянут свои усеянные круглыми цветами побеги прямо из озера, бродить по дорожкам из белого камня прямо над водной гладью, кормить рыб и говорить про Джеврона и его “Семиглазку”. Как же Шэд обожал эти беседы!

“Однажды”, — говорил Ханкас, направив в звёздное небо скрытое под зеркальной маской лицо, — “мы тоже создадим свою команду и отправимся исследовать неизведанный космос. Там ещё столько всего интересного и неоткрытого”.

“Ты бывал там?” — спрашивал восхищённый Шэд. — “Какие миры ты видел на Перекрёстках?”

“Много прекрасных. Но у меня почти нет времени любоваться ими”, — печально отвечал Вертоградарь.

Его лица Шэд не видел ни разу: лишь белый плащ и длинные красные волосы, но он мог читать каждую эмоцию Ханкаса. Он видел его внутренний огонь, и это было невероятно! Пламя зажигало всё и вся, и юный ллоре не мог устоять перед его мощью.

С таким ожиданием Шэд встал с кровати, но когда выглянул в окно, не увидел ни светло-голубых сатр, ни дорожек, ни озера. Его дом располагался на широкой поляне и был одним из десятков других таких полукруглых домов. Высокие деревья и густые кусты были Шэду незнакомы, даже трава стелилась не как дома. И всё же чутьё Дэани ощущало тепло и радушие.

Он вышел из дома, и одновременно с ним из других домов вышли удивительные создания. Ростом они были куда выше него и намного худее. Их кожа была удивительного тёмно-синего оттенка, на теле — ни волоса, лишь наросты, как у ящериц, даже кое-где имелись чешуйки, а торс покрывали изумительные узоры. Эшу, так эти гуманоиды представились Шэду, считав с его родного языка слово “друг”, а двое из них назвали себя “Шо” или “дух”. Шо могли говорить и на сефити, и на иппрэлуре — родном языке дэани. Для них не представляло никакой сложности быстро учиться новому.